– Эх, завтра у меня гастроли в Долгопрудном на целый день.

– Не понял?

– Выездной день в обществе «Знание». На каждое предприятие в другой город мотаться накладно, вот и организуют серию лекций в одном городе на разных предприятиях.

– А, это как ты летом так же ездил, помню, помню. И сколько предприятий в этот раз за день надо будет объехать?

– Даже и не знаю еще. Штук шесть-семь, смотря насколько большой город. Никогда там раньше не был…

– Понятно, – кивнул капитан. – А я хотел тебе ещё одну работёнку предложить… Не хочешь на радио поработать?

– Что? На радио? Кем? – откровенно офигел я от такого предложения.

– Будешь выступать в программе для молодёжи…

– Только этого мне и не хватало для полного счастья, – с сарказмом ответил я. – Зачем мне так светиться в моём возрасте? Да и побочные неожиданные эффекты тоже выявились. Вон стоит только в «Труде» статью опубликовать, как вся семья письма разбирает, что на моё имя в редакцию приходят, уже неудобно перед ними. Мешками их домой приношу, под Новый год кто увидит, вполне может подумать, что я Дедушка Мороз. А тут ещё и с радио письма пойдут, и тоже мешками. Мы же загнёмся их разбирать да отвечать!

– Подожди отказываться. Тут свои плюсы есть. Например, Союз журналистов. Чем три года статьи в газету писать и носиться потом со сборником статей как с писанной торбой, искать, где его издать, год на радио повыступаешь и без всякого сборника членом «Союза журналистов» станешь. Там все едино, в газете ты пишешь, или на радио выступаешь, уже им подходишь. Сам понимаешь, у нас есть возможности подтолкнуть, кого надо, чтобы все решили в твою пользу, если согласишься...

– Ну, если только так, – задумчиво ответил я. – Но с семьёй мне, всё равно, надо посоветоваться. Дайте мне несколько дней.

– Лекцию по атомной энергетике когда на согласование принесёшь?

– За выходные напишу и в понедельник привезу, – пообещал я.

– Ну, тогда, в понедельник и к вопросу о радио вернёмся. Да, и принеси еще новых тем побольше. Чтобы было из чего выбрать…

На том мы и договорились, и он проводил меня на выход.

По дороге в спецхран все думал об этом неожиданном предложении Румянцева. Соглашаться или нет? Вспомнив выступление Аиши, подумал, что это же, всё равно, будет запись, а не прямой эфир. Хотя я и с прямым эфиром тоже спокойно справлюсь. Голос у меня поставлен. Нервы в порядке. К современной идеологии полностью подстроился, каждое своё слово привык полностью контролировать, лишнего не скажу. А сказать с высоты своего возраста современной молодёжи мне есть что… К тому же, к ровесникам молодёжь как-то охотнее прислушивается, нежели к старшему поколению. Себя вспоминаю в шестнадцатилетнем возрасте, сорокалетние мне казались динозаврами, да что они могут понимать в современном мире! И вообще, очень заманчиво быстро попасть в Союз журналистов. Но сначала надо посоветоваться с женой… Она со мной советовалась перед выходом на работу, надо и ее уважить…

***

Москва. Школа № 378.

Директор школы Быстрова с нетерпением ждала звонка от родителей одного из своих взбалмошных учеников, но работа потребовала от неё поездки в РОНО.

– Нина Георгиевна, вам звонили, – суетливо подала ей записку секретарь, не успела та войти в приемную.

– Отлично, – обрадовалась Быстрова, поспешно скинула пальто и шапку и набрала заветный номер. Секретарь большого человека соединила их с собеседником через несколько секунд.

– Нина Георгиевна, всё выяснил, – услышала она на том конце провода. – Значит, так… Ваш Самедов Рашид Фархадович уволен из Верховного Совета неделю назад. По собственному желанию. Стало также известно, что недавно он вылетел в Тикси на постоянную работу. Нового телефона его никто не знает. И вообще, кого я не спрашивал, все сомневаются, что он у него там есть.

Последнюю фразу собеседник Нины Георгиевны произнёс с явным смешком, что не укрылось от неё.

– Видимо, и семья отправилась за ним, – произнесла она в поддержание своей легенды. – Спасибо вам огромное, вы мне очень помогли.

– Рад помочь, Нина Георгиевна, – ответил её собеседник и они тепло попрощались.

– Значит, Тикси, – задумчиво произнесла она, пытаясь припомнить, где это. Знакомое ведь название… Так и не вспомнив, она отправилась в школьную библиотеку, где библиотекарь тут же уверенно ткнула в открытом атласе на этот городок в Заполярье.

С чувством глубочайшего удовлетворения вспоминая о том, как далеко находится Тикси от Москвы, Нина Георгиевна вернулась к себе в кабинет. Так ему и надо, этому растлителю молодежи! – думала она. – С глаз долой, из сердца вон. Даже не пришлось идти отношения с ним выяснять.

Может, оно и к лучшему. А то Нина Георгиевна уже хотела ему такой разнос устроить, чтобы он её дочь оставил в покое. Боялась только, что он мстить начнет. А тут и рисковать не надо, дочь и так будет от этого негодяя в безопасности…

***

В спецхране просидел часов до трёх и поехал на Завод гвоздильно-проволочных изделий, куда отправил меня в этот раз Ионов. Выступать перед суровыми работягами по теме научно-технического прогресса было непросто, они то и дело пытались перевести наш диалог на международные темы. Посопротивлялся для порядка, отчитал необходимое, согласно методичке, а оставшееся время мы обсуждали войну во Вьетнаме и прошлогодний теракт на олимпиаде. Отпускать они меня не хотели, а когда, всё же, их парторг самолично поднялся на сцену и завершил нашу беседу, раздались недовольные возгласы.

Провожая, он провёл меня через свой кабинет и вручил тяжёлый свёрток, перевязанный несколько раз толстым шпагатом. Завод располагался далеко от метро, и мне пришлось тащить свою добычу до ближайшей станции электрички, ехать до Курского вокзала, а там уже на метро добираться домой. Торопился, как мог. Мама же уехала, надо с детьми жене помочь.

В почтовом ящике обнаружил письмо от Тимура. Обратный адрес на конверте был указан его матери в Святославле. Почему, его что, из училища вышибли?

Домой я попал раньше Галии. Ирина Леонидовна доложила, что несколько раз звонила какая-то женщина, представилась директором детского дома.

У меня только одна знакомая директор детского дома, тут же, не разуваясь, перезвонил ей,