Он насмешливо фыркнул.

— Как это благородно с твоей стороны, — прошипел он. — Но ты поняла ошибку в своем выборе и готова выдать информацию о Козловых, чтобы продвинуть свое дело. От тебя не требуется особого поведения.

— Я не понимаю. — Он втискивает мне в руку лист бумаги. — Зачем тебе нужно, чтобы я на тебя доносила? Чтобы я вот так разоблачила твою семью?

— Ты не оставила мне выбора, — рычит он. — Прочитай этот сценарий. Запомни его. Скажи ей именно это и ничего больше.

Я просматриваю текст в своих руках, пытаясь понять, почему он хочет, чтобы я все это рассказала.

— Я не понимаю, — повторяю я, ткнув большим пальцем себе в висок.

— Потому что, моя милая Бьянка, тебе нужно снова стать ценной для нее. Тебе нужно завоевать ее доверие, а этого не произойдет, пока ты не дашь ей что-то серьезное.

Он смотрит на часы на своем запястье, затем снова на тонированное окно.

— Мы будем там через десять минут, советую тебе подготовиться.

Я сглотнула. Моя судьба все еще очень шаткая, а человек, в руках которого находится мое будущее, ожесточил свое сердце по отношению ко мне больше, чем я когда-либо могла себе представить.

* * *

Дейдра не приветствует меня, как обычно, когда я вхожу в заднюю комнату. Хмурое выражение ее лица говорит о том, что мне придется потрудиться, чтобы вернуть ее доверие.

Она ждет, пока я сяду, судорожно одергивая подол юбки, прежде чем заговорить.

— Ты созвала эту встречу. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

— Я совершила ошибку, — сказала я, повесив голову в попытке изобразить раскаяние. — Теперь, когда у меня есть время подумать, я понимаю, что глупо защищать этих чудовищ. Мне все еще нужна твоя помощь, Дейдра, и я готова сотрудничать с тобой в любом случае.

От нее исходят волны сомнения. Дейдра не дура, и я искренне надеюсь, что Даниил не подставил меня под арест.

— Почему твое мнение изменилось? — У меня уходит вся сила, чтобы сохранить нейтральное выражение лица, пока она смотрит на меня.

— Два дня назад у моей младшей сестры был день рождения. Годовщины — это все еще самые трудные дни, которые приходится переживать, — говорю я, прикусывая щеку, чтобы не выплеснуть эмоции. Это, по крайней мере, правда. Дни рождения и годовщины всегда ведут меня по нисходящей спирали.

Дейдра кивает. В ее выражении проглядывает немного человечности. Она видела меня в худшем состоянии, и за это я всегда буду ей благодарна.

— Твой муж не смог тебя утешить?

— Это было просто притворство, — говорю я, борясь с желанием произнести эти слова, потому что это было не притворство, ничего не было притворством. — Ты сказала мне развивать с ним отношения, и я это сделала. Он такой же мудак, как и все остальные мафиози. — Я достаю из сумочки жевательную резинку и засовываю ее в рот. Техника растягивания времени. — Послушай, Дейдра, я была разочарована тобой, федералами. Я долго ждала наказания своего дяди, но я зашла слишком далеко, чтобы сдаваться сейчас.

Дейдра выпустила длинный медленный вдох, наклонив голову набок.

— Ты смотрела сериал "Родина"? — небрежно спрашивает она. Я качаю головой, не понимая, к чему она клонит. — Ну, там рассказывается о снайпере-разведчике корпуса морской пехоты, который был взят в плен Аль-Каидой в качестве военнопленного. Когда снайпер возвращается в США, агент ЦРУ убежден, что он был "обращен" врагом и представляет угрозу для Соединенных Штатов.

Я тяжело сглотнула.

— Какое отношение это имеет ко мне? — спрашиваю я, с трудом переводя дыхание.

Она качает головой.

— Я думаю, что ты под каблуком у Козловых.

— Я храню верность своей мертвой семье, — сплюнула я. — Но ты хочешь испытать меня, хорошо. Проверь меня.

— Дай мне что-нибудь, с чем можно работать. Что-то реальное. Без всякой ерунды. Вломись в офис своего мужа и дай мне что-нибудь, что мы сможем преследовать или возбудить дело.

— У меня есть кое-что, — пробурчала я, во рту пересохло, как на тосте. Честно говоря, я не знаю, на какое дерьмо меня подбивает Даниил, но вот так. Дейдра заинтересованно поднимает бровь.

— Козловы владеют корпорацией по строительству и недвижимости под названием ADL Holdings. Посмотри. Это компания, которую они используют для отмывания грязных денег. В основном они платят за недвижимость наличными. В других случаях используются кредиты или ипотечные кредиты, а погашение производится смесью грязных и чистых денег. Они также берут кредиты у контролируемых ими иностранных компаний и используют их для покупки недвижимости по всей территории США. Затем они перепродают эти объекты, чтобы деньги от продажи выглядели законно.

В глазах Дейдры загорелся интерес.

— Как ты это узнала?

— Даниил начинает мне доверять. Мы были на ужине с коллегами, и они говорили о бизнесе. После того как я трахнула ему мозги той ночью, я задавала вопросы, и он отвечал.

Она кивает.

— Если это правда, то это хорошее начало. Мы изучим это и свяжемся с тобой.

— А мой дядя? — спрашиваю я, потому что искренне хочу знать.

— Он все еще в Колумбии, мы не можем следить за ним там. Но если Хорхе проболтается на американской земле, мы будем следить за ним. — Мое лицо падает при виде ее новостей — всегда одна и та же старая история. Видя мое опустошение, она сжимает мою руку. — Достань нам Козловых, и я найду способ уничтожить и твоего дядю. Это вопрос времени.

— Конечно. — Я заставляю себя улыбнуться, но я знаю, что лучше не верить ее обещаниям. Единственный человек, которому я могу доверять с этого момента, — это я сама.

* * *

Когда я возвращаюсь в машину, Даниил уже ждет меня, его плечи напряжены, лицо — каменная маска. Его взгляд грозен, в нем нет ни искорки, ни легкости, которых я так жажду. Он проводит зубами по нижней губе, ожидая, когда я сделаю первый шаг.

— Как, по-твоему, все прошло? — спрашиваю я, так как на мне есть прослушка, и он слышал весь разговор.

Напряжение разрывает воздух, как статическое электричество. Оно такое тяжелое, что кажется, будто я могу протянуть руку и потрогать его.

— Нормально, — говорит он, поджав губы, и вскоре его внимание переключается на телефон в его руках. Он уже отстранился от меня, его внимание переключилось на другое. Где угодно, только не на мне. И я больше не могу этого выносить. Я могу выдержать его ненависть, но не это странное промежуточное