и ещё две узких бойницы, выходящих на переднюю часть. Укреплён и обложен бункер был изнутри брёвнами, но как по мне, всё же выглядел хлипковато. Атаку той самой нежданной артиллерии он вряд ли бы выдержал.

Гораздо сильнее меня заинтересовали присутствующие лица, на время даже вернув желание жить и действовать. И первым из них был Каллу, тот самый чёртов рекрутёр, бывший жених Кэти, что не постеснялся угрожать девочкам револьвером и расправой. Рядом с ним стоял незнакомый парень в такой же серой форме, но гораздо более приятный, как по выражению лица, так и по взгляду. За одним из столов, спиной к нам сидел грузный мужчина, в какой-то неуместно яркой форме для военного времени. Его плечи отражали свет местных лампад, светясь золотом, а сам костюм явно был сделан из дорогой шерсти, идеально отглаженный и подогнанный под его крупную фигуру. На столе перед ним стояла початая наполовину бутылка алкоголя и пустой стакан, а по запаху было понятно, что этот высокий военный чин стабильно и часто распивает в этом бункере. Он не обернулся на нас, а я только теперь заметил, что вместе со мной вели ещё троих парней в такой же грязной и потрёпанной форме. Всех нас поставили к стене, на которой висела карта, так что разглядеть её у меня не вышло, хотя и было очень интересно. До этого момента карт здесь я не видел.

- Вот, мой генерал, дезертиры и трусы, отступившие с поля боя и бросившие своих товарищей, - бодро отрапортовал Каллу, указывая нашим сопровождающим, что они могут быть свободны.

- Скоты, сволочи, негодяи! - на одном дыхании произнёс генерал не оборачиваясь, а затем наполнил стакан почти до краёв и в два глотка его опустошил. Поднялся на ноги он не с первого раза, а когда обернулся - сердце пропустило удар. Нет, выглядел мужчина не отталкивающе. В отличие от большинства местных рекрутёров, я мог бы даже сказать, что в его глазах, помимо плескавшегося алкоголя, проглядывал живой ум. Но помимо него, в них было столько безысходности и безразличия, что мне стало страшно. Судить, приговаривать и приводить приговор в действие будут прямо здесь и сейчас.

- Приказ был: "Не отступать!" - генерал выдернул из кобуры свой револьвер и попытался взвести курок, но и это у него не получилось с первого раза. Зато со второго вышло успешно. Короткий щелчок и уже заряженный револьвер был направлен на стоящего с левой стороны бойца. К моему удивлению, тот даже не дёрнулся, не пытался уворачиваться, а застыл, ожидая своей участи, лишь зажмурив глаза и бормоча себе под нос что-то вроде молитвы.

Как бы не был я истощен, голоден, морально уничтожен, с подавленной волей, но терпеть бессмысленного убийства я не мог. Никто не успел отреагировать, а может попросту не ожидал, когда я сделал шаг вперёд, вывернул руку генерала так, что револьвер, зажатый в его ладони упёрся ему же в подбородок, а я оказался у него за спиной, прикрываясь тучным телом начальства от рекрутёров. Два их револьвера лишь немного не успели, но уже были направлены на меня и генерала. Даже пришлось слегка присесть, чтобы полностью прикрыться его тушей.

- Отпусти генерала и тогда обещаю, что не украшу твоими мозгами здешнюю отделку, - голос Каллу звучал с неприкрытой злобой. Явно говоря о том, что стоит мне лишь дать слабину, как тот исполнит совсем противоположное своему обещанию. Это читалось по его глазам и судорожно сжимающим рукоять револьвера пальцам.

- Верится с трудом, - немедленно отреагировал я.

- Отставить, рекрутёр Каллу! - закричал генерал, переживая лишь за свою жизнь, при этом готовый мгновение назад лишить жизни своего же бойца-подчинённого, - Ты что себе позволяешь хорус, думаешь тебе всё дозволено?... - договорить он не успел, потому что услышал клацнувший спусковой крючок. Повисшая в бункере тишина звенела в ушах не хуже, чем после артобстрела. Все присутствующие скосили глаза на револьвер в руках генерала, и лишь через мгновение поняли, почему не громыхнул выстрел, обрывая жизнь.

- Единственное, что сейчас предохраняет револьвер от выстрела — это мой большой палец, генерал, - я удерживал курок от удара по капсюлю патрона в стволе, - Если Ваш боец откроет огонь, Вам тоже не сносить головы.

- Убери оружие! Немедленно, - в голосе генерала, обращающегося к Каллу зазвучали истеричные нотки. Тот явно ценил свою жизнь очень высоко и не готов был ей так рисковать, - Чего ты хочешь, хорус?

- Эти парни, наверняка были завербованы, так же, как и я. Просто насильно уведены из своих домом на фронт, чтобы сражаться за Анклав, да, парни? - я слегка повернулся в обнимку с генералом, но так, чтобы не подставляться, и увидел, как замершие у стенки бойцы послушно кивают, - Они наверняка сидели в тех же окопах, что и я. Не с Вами генерал, и уж тем более не с вами, рекрутёры. Они готовы были стрелять в так называемого врага, по Вашему приказу. Но из-за того, что, спасая свои жизни отступили, от подавляющего огня и превосходящего числом противника, Вы приговорили их к смерти?

- Это не я! Таков порядок. Отступать нельзя! Запрещено! За это расстрел! - снова повысил голос генерал, всё ещё думая, что его командный голос мог бы ему помочь. Но стекающий уже ручьями пот по его лбу выдавал нервозность старшего по званию, - Да и нет у врага никакого превосходства, их люди истощены, голодны и устали. Так мне донесла разведка.

- Эти голодные и истощённые люди прошлой ночью использовали артиллерию против наших позиций, генерал.

- Что? О чём он говорит? Мне никто о подобном не докладывал! - переводил взгляд на рекрутеров генерал. Каллу отрицательно помотал головой, а второй внимательно посмотрел на своего напарника. Заметив то, что второй рекрутёр замешкался, генерал попытался ещё сильнее надавить на него, - Он же выдумывает? Этот хорус просто пытается выкрутиться?

- Да, генерал, определенно! Этот хорус долго скрывался от набора в армию, прячась на севере по лесам и полям, - тут же отреагировал Каллу, пытаясь убедить генерала в собственной правоте.

- А я