class="p1">— Оказывается, я сильно соскучилась по этим мелочам, пока была в родном мире. Отсутствие мобильных игр это заметный минус в мире средневековых технологий.

— Даже боюсь представить.

— Хорошо погуляли? — она всё же отбросила телефон в сторону, — Поцелуи под луной?

— Фу, скажешь тоже.

Она хихикнула, довольная моей реакцией и похлопала по кровати рядом с собой. Я плюхнулась на предложенное место.

— Слышала, ты сегодня бродила с Эванджелиной?

— Да, — я вспомнила наш разговор на поляне, — Она интересовалась, был ли у меня какой-то опыт с мужчинами, а мне-то и рассказать нечего. Моя жизнь это какая-то череда бесконечного взросления.

— Вам стоило взять меня с собой, я бы рассказала вам с лихвой.

Я вспомнила о том видении, которое смогла уловить, находясь в её мире. Исходя из того, что я смогла понять за короткое время, Кис держали в качестве наложницы, по всей видимости надеясь, что она сможет родить наследника регенту. Мой взгляд стал сочувствующим.

— О нет, Камелия, не надо меня жалеть. Честное слово, всё не так плохо, как может показаться. Конечно, на мне вечно держали этот чёртов ошейник, привязывали к кровати, чтобы я не сбежала из комнаты, но это не было изнасилованием, если ты могла так подумать. Лорд Акменс, он же регент, он же Сальтор, был очень… В общем, это не было принуждением. Пожалуй, это единственная причина, почему я не попросила остаться, чтобы немедленно его убить. Пускай пока живёт. Возможно, когда я вернусь в следующий раз, он будет уже стар, не привлекателен и я перегрызу ему горло среди ночи.

— Боюсь даже представить, что ждёт мужчину, в которого ты будешь по-настоящему влюблена.

Она широко улыбнулась, обнажая чуть выступающие клыки.

Глава 19

Когда Дмитрий вернулся в лагерь, то многие уже разошлись на отдых. Но не Эви. Она ждала его, это было очевидно. В глазах горела решимость, хотя оставалось лишь гадать, что стало её причиной. Он ожидал, что девушка будет скорее расстроена.

— Ты обещал, — она бросила пару веток в уже угасающий костёр.

— Обещал?

— Ты сказал, что мы продолжим утренний разговор позже. Позже наступило.

Граф говорил Эви, что Дмитрий не собирается всерьёз помогать им и теперь она твёрдо нацелилась узнать как можно больше не столько для Род де Левира, сколько для самой себя. Может быть он этого и добивался? Подорвать её доверие к нему?

— Эви, ты не делаешь мою жизнь легче.

— И не собираюсь. Присаживайся, я налью тебе чай, если хочешь. Но разговор всё равно случится.

Дмитрий вздохнул и присел на массивный пень, который притащили сюда откуда-то из леса.

— Что именно ты хотела обсудить?

Эви ловко орудуя магией налила в металлическую кружку чай и добавила в него немного ягод, собранных днём.

— Гуляли с Камелией?

— Вроде того. Ты же сказала, что я слишком строг к ней. Вот и попытался сгладить углы, хотя я и не очень это умею.

— А когда ты окончательно сгладишь углы, вы с ней уйдёте?

Эти слова прозвучали, словно обвинение и сильно сбивали с толку:

— Почему ты так решила?

— А разве нет? Тебе ведь совсем не нужно всё то, чем мы тут занимаемся, верно? Ты здесь только из-за неё.

Теперь становилось понятно, откуда был этот огонь решимости в глазах девушки. Дмитрий понимал, что Эви быстро учится и с ней нужно быть осторожнее, она слишком часто стала хорошо видеть саму суть. Но что ей сказать? Соврать? Наверняка она поймёт это. Сказать правду и потерять её расположение?

— Если я скажу, что этого не случится, как бы сильно я этого ни хотел, тебя это успокоит?

Эви задумчиво отпила из кружки. Огонь подсвечивал пар, танцующий в воздухе.

— Только если объяснишь.

— Камелия никогда не уйдёт, не закончив это дело. Не со мной. Потому мне остаётся лишь попытаться помочь ей.

Он выглядел подавленным и немного уставшим. У Эви мелькнула мысль, что она могла быть вообще единственным человеком в мире, с кем он мог бы обсудить что-то личное. Её сердце вновь смягчилось.

— Ты никогда не думал просто отпустить её?

— Я пробовал. Когда меня отправили в изгнание, со мной что-то произошло. Я не мог контролировать эмоции как раньше, их было так много, что я просто тонул в них, как в нескончаемом океане. Какое-то время я даже долго пил, просыпался где-то на улице в грязи и пил опять. У меня не было никакой цели, только бесконечная злость. Хотелось уничтожить тех, кто сделал это со мной. Всё ещё хочется, но уже не из ненависти, а из собственных убеждений. И я никак не мог выкинуть её из головы, даже когда был мертвецки пьян. Вот она залита солнцем, сидит среди цветов, а вот она же в огне и крови… Когда эмоции немного поутихли, я принялся выслеживать её. Я решил, что если они вогнали ей в голову эту идею с уничтожением Асинис, или точнее Арбор, то я назло ей буду мешать ей. Она решила втайне втереться в одну из их академий для одарённых детей. И я сделал тоже самое. Но быть так близко к ней оказалось мучительным. Я пытался убедить себя, что с этой силой она стала чудовищем, но… — Дмитрий горько усмехнулся, нервно взял какую-то шишку и бросил её в костёр. Раздался громкий треск, — Но она не была чудовищем. И то, что я стал испытывать к ней очень отличалось от того, что я чувствовал раньше. Что-то животное, инстинктивное, к чему подмешивалась моя нескончаемая злоба, из-за чего я продолжал срываться на ней.

Он замолчал на какое-то время, думая о том, не был ли слишком откровенен, но Эви не позволяла ему соскочить с крючка. Она будет той, кто будет понимать его, той, к кому он сможет прийти за советом и поддержкой. Это он будет зависеть от неё, а не она от него:

— Продолжай. Ты можешь рассказывать мне, Ами ничего от меня не узнает.

— Мне просто хотелось одновременно то поцеловать её, то придушить. Я сам скрывал от неё свои чувства, но чем сильнее она их не замечала, тем сильнее мне хотелось сделать ей больно, чтобы она чувствовала тоже, что и я. После академии она смогла скрыться надолго. Я изредка ловил её след, видел её силуэт в толпе или в каких-то заведениях, но она всё время ускользала. Я вынашивал свой план по уничтожению старейшин, один или с помощью Асинис — не важно. Но думаю, от них не ускользнуло моё помешательство, они обещали,