Между тем ветер постепенно превращался в небольшую бурю, и собеседникам становилось трудно стоять неподвижно: их начинало сдувать в сторону, и даже теплые куртки пропускали этот пробирающий злой холод. Ветер уже не пел песню. Ветер злился. Деревья вторили этой злости, шипя листьями и треща ветвями. Фонари над колонками начинали мерцать агрессивным холодным светом, грозясь лопнуть и погаснуть навсегда.

- Где это место?!!?! - сквозь свист ветра крикнул Исаак, пытаясь достучаться до Константина, который смотрел озабоченно, чуть нахмурясь, но не беспокойно в сторону поворота к воротам.

- Ты сам знаешь, где это место. Ты видел его во снах? - ответил спокойно Константин, и, несмотря на поднявшийся свирепый ветер, Исаак с удивлением услышал его. И только после ответа мужчины он понял, что вокруг все снова затихло.

- Ты просыпался уже с этим знанием, - грустно улыбнулся Константин. - И сегодня ты проснулся с осознанием того, что лифт на третьем этаже института уже давно не эксплуатируется, а лестницы расположены очень странно и не удобно.

**

П. проснулся с осознанием того, что ночь в его комнате дальше не пройдет безмятежно и спокойно, и что просто так он уже не уснет. Его разбудил звук скребущих когтей по входной двери. Разбудил резко и громко. П. тут же вскочил с кровати и в панике упал на пол, запутавшись в собственных ногах. Теплый ковер уже не в первый раз выручил его, и П., проклиная все на свете, в спешке включил свет — два мигающих шарика-лампочки нехотя загорелись, как будто они тоже спали, и их безмятежный сон прервали самым варварским способом.

За его входной дверью очевидно кто-то находился и наносил по ней хлесткие острые удары, чередуя их с противными, царапающими слух звуками. За окном было все так же темно, но П. решил не рисковать и не приближаться, чтобы открыть шторы и посмотреть на вид из окна — хотя, скорее всего, там был обычный черный непроницаемый холст. Скорее всего.

Один мигающий шарик-лампочка решил вконец сдаться и спокойно потух, уйдя на покой. С последним маленьким источником света в люстре было совсем тускло, да и он уже заметно мерцал. Тем временем слух П. начали настигать бессвязный неразборчивый шепот где-то за стенами, как будто его неизвестные соседи решили устроить своеобразную вечеринку-кошмар и договорились разговаривать только так, в угоду атмосферы. Однако П. было совсем не весело — он почувствовал, как его ноги сами начали нести его к входной двери, а руки уже были готовы открывать замок.

- Что за????

Он еле остановил себя прямо перед дверью, и тут же в нее начали скрестись с новой ожесточенной силой, намереваясь, видимо, содрать с нее все слои, чтобы наконец проникнуть внутрь. Шепоты становились все громче и громче, и уже проникали в комнату, витая в воздухе, проникая в сознание П.

- Кххх...Кххх...Впусти насссссс….

П. попытался взять себя в руки и с огромным усилием вернулся обратно в комнату, подальше от входной двери. Он посмотрел на мерцающий изо всех своих скромных сил шарик-лампочку, потом перевел взгляд на равнодушный графин с водой и наконец взглянул на картину над своей кроватью, заранее предполагая, что увидит на ней явно не дневное или вечернее полотна. Так и произошло — к П. с холста тянулась сморщенная, желтая, вся в жилах, скрюченная рука, на концах избитых пальцев которой красовались острые, грязно-серые ногти, способные спокойно рассечь какой-нибудь невинной жертве тонкую шею.

- Ну и кошмар, - пробормотал П., пятясь от картины к маленькой «карликовой» двери.

Тут шар-лампочка не выдержал и, видимо, от взгляда на изменившуюся картину на стене, отошел от дел, оставив П. одного в темноте. Лишь кубические часы едва светили своим неизменным красным «Отдыхом», предоставив П. минимальный ориентир в этом комнатном пространстве. Видимо, темнота придала неизвестным просителям невиданный до этого прилив сил, и по всем стенам, по входной двери и даже, по ощущениям ног П., откуда-то снизу пола невидимые существа начали неистово скрести всеми своими орудиями, когтями или чем-то еще, чего П. даже не хотел себе представлять.

Шепоты стали намного громче и четче: они переливались между собой, образуя стройный, усиленный, скрипящий голос, который начал зазывать и уговаривать П.:

- Впусссссссти насссссс...ты один из насссссс...ты такая же тень...ты такой же, как и мы…

- Что вы несете? Кто вы такие? Я точно не принадлежу вам и вашему миру, - разозлился П., стараясь нащупать кровать и сесть на нее, но вместо этого ноги снова стали нести его к входной двери, причем намного быстрее первого раза. Не успел он ничего осознать, как его руки уже провернули один оборот на замке. Оставалось сделать два. Голоса невидимых существ за стенами отчаянно заскрипели — они почувствовали близость момента. П. пришел в себя и резким ударом одной рукой по другой прекратил открытие замка и снова, перебарывая себя, закрыв кулаками уши, сосредоточенно делая шаг за шагом, вернулся в комнату и сел на кровать, попробовав закрыть глаза. Они недолго были закрыты: оттуда начинали вытекать маленькими каплями едкие слезы, которые раздраженно щипали кожу, и П. пришлось снова открыть свои веки.

Комнату затрясло от многочисленных ударов. Видимо, существа извне решили сменить тактику и попробовать проломить стены или дверь грубой физической силой. Пол затрясся в безудержном грохочущем хохоте, и П. поспешно поднял свои ноги на кровать, будто находился на небольшом крохотном острове, окруженном со всех сторон морской гладью, которую периодически рассекали хищные акулы.

- Ддддавай…открывввай скореееее….

- Нет! Отвалите от меня! - нервно крикнул в ответ П. - Я не стану одним из вас!

Внезапное холодное касание металлом сзади по шее П. вызвало в нем дикий первобытный страх и спровоцировало безумную панику. Он резко бросился с кровати на ковер, в центр, задев стол с графином, который, тем не менее, смог удержаться на своем месте каким-то чудом и даже не пролить ни капли. С ужасом П. посмотрел в сторону кровати и висящей над ней картины и не увидел там...ничего. Картина исчезла, а заместо нее стояла на своем месте все та же бежевая нейтральная стена.

Кубические часы на тумбе начали тихонько пищать, будто сработал ранний будильник, который П., однако, сам не заводил. Писк становился все громче и громче и начинал действовать