— Да. Я… — Мария сжала кулак и резко выдохнула. — Я покажу и их, и все письма, что угодно. Только прошу вас, убедите вождя не убивать Джейкоба!

Напряженный голос леди раздался в немой и напряженной тишине, но после ее согласия я сразу выдохнула и расслабила плечи, которые все это время держала прямо, будто пытаясь казаться больше.

— Хорошо. Я уверена, что вождь наградит вас за содействие.

Остаток дня я провела за статьей и подбором материалов, и вечером отправила гонца со срочным письмом — сроки поджимали, необходимо было выпустить номер как можно скорее, чтобы соблюсти график, да и информация буквально горела в руках, ждать я не могла.

Какое-то время наблюдала, как ловкий юноша уносится вдаль на сером стремительном коне, и в полумраке заметила высокую женскую фигуру, которая шагала по дороге поместья открыто. Наемники, которые стояли на страже ворот, ощетинились ружьями, однако вскоре я разглядела лицо гостьи.

— Торра! — крикнула я, махнув оборотнице рукой. — Что ты тут делаешь?

Она остановилась, не доходя пяти шагов до охранников, и примирительно подняла руки.

— Я с новостью.

Я пригласила ее в поместье, но она отказалась входить. Пришлось мне выйти за ворота и приблизиться к аэрун. Она с довольной улыбкой наклонилась ко мне чуть ближе и прошептала:

— Джейкоб готов дать показания против Брайана Дэрбентона в обмен на безопасность Марии.

На следующее утро меня разбудила камеристка и с огромными от испуга глазами сообщила, что в холле меня ждет гонец, который прибыл час назад.

— Говорит, что у него послание от Его Светлости и отказывается давать его в руки кому-то, кроме вас, — пролепетала она, пока я влезала в две нижние юбки и простенькое коричневое платье.

В холл я спускалась с дрожащими от страха коленками. Там меня действительно поджидал посланник — молодой парень потрепанного вида с большой ссадиной на скуле и в порванных штанах. Плутовато улыбаясь, он протянул мне записку.

Я взяла сложенный вчетверо лист. Почему без печати? Его ведь кто угодно мог прочесть, пока этот подозрительный мальчишка с черными волосами и очень длинным острым носом сюда добирался.

С замиранием сердца развернула лист и пробежала по записке взглядом. Дыхание сбилось от волнения: меня желала видеть королева. И, судя по холодному тону письма, монархиня собиралась отнюдь не чаевничать. Муж писал, что отправляться в путь мне необходимо в тот же день, когда я получу это послание, и я бы подумала, что написал вовсе не он — несмотря на схожесть почерка — однако он упоминал наши тренировки в саду и наказывал, чтобы я их не забывала. Кроме того, он просил меня взять с собой пулю, которая, по его словам, «станет важным доказательством».

Я воровато огляделась и перечитала записку еще раз. Ловушка? Может быть, но вряд ли Дэрбентон или кто-то из его приближенных знали, что я сохранила снаряд. Разве что кто-то из слуг подсказал? Но кто? С Лилиан постоянно ходил кто-то из наемников — каждый раз разные, я замечала. Да и она скорее всего подумала, что я действительно выбросила этот кусок металла. Значит, Адриан написал об этом, чтобы я не сомневалась в авторстве письма. Но почему прислал чужого гонца? Почему не запечатал записку?

Пометавшись пол часа под удивленными взглядами слуг из угла в угол, я все же решилась ехать. Так или иначе, надо было доставить в столицу Марию и Джейкоба, чтобы они подтвердили обвинения и назвали имя интригана. Так что я отправила одного из наемников в клан аэрун с просьбой нагнать нас на дороге и привести возлюбленного Марии.

После плотного завтрака Лилиан наскоро собрала в сундуки несколько платьев, в том числе и то роскошное красное, которое Адриан купил мне во время прошлого выезда в город, и мы отправились в путь.

Оборотни догнали нас в полдень. С ними ехал и Джейкоб. Он обвел отряд из шести наемников и меня хмурым взглядом, и лишь при виде Марии едва заметно улыбнулся.

— Если заговорите друг с другом, придется надеть вам на головы мешки, — мрачно предупредил наемник и выдал виконту лошадь, которую мы специально для него вели из поместья.

Остаток дня я теребила поводья от беспокойства. Это не нравилось моей кобылке, она мотала головой и иногда останавливалась как вкопанная, не желая везти меня дальше. Упреками и лаской мне удавалось сдвинуть ее с места, но через час или два она останавливалась опять.

К беспокойству за собственную безопасность добавлялся страх за Сару. Она осталась в поместье под присмотром охраны — я подумала, что брать ее с собой в город неразумно: она сама может натворить дел по незнанию, а если обнаружится ее «демоническая» сущность, то меня и графа будет проще обвинить в сговоре с демонами. Из-за постоянных остановок и осторожности наемников добраться до трактира мы не успели.

К вечеру я так измучилась, что буквально свалилась в руки Клейтона, когда он помогал мне спуститься с лошади. Бережно усадив меня на поваленное дерево в центре широкой поляны, застеленное покрывалом, он начал раздавать указания наемникам.

Я глубоко вздохнула и усилием воли выкинула навязчивую панику из головы. Вечерело. Птицы, которые щебетали для нас всю дорогу, начали постепенно стихать. От деревьев, покрытых мелкими листочками, тянулись длинные тени, создавая на полотне прошлогодней травы «зебру» из темных и светлых полос. В лесу то и дело слышались какие-то шорохи, но я старалась не обращать внимания — с гибкими ветвями мог играть ветер, да и животные уже давно должны были проснуться от зимней спячки. Но горло все равно сдавливала тревога.

Она не отступила и после сытного ужина. Я сидела, вглядываясь в пламя большого костра, с кружкой горячего отвара, которая приятно обжигала руки, и вслушивалась в шорохи. На поляне царило молчаливое, тоскливое спокойствие. Наемники не шутили и не смеялись, Мария застыла рядом с лицом, похожим на восковую маску, Джейкоб бросал на нее тоскливые взгляды, но ничто не предвещало беды.

Однако когда раздались выстрелы, я даже не удивилась. Вскочила, выронив кружку, и ринулась к наемникам, которые тут же собрались полукругом. Кое-кто из них повалился