– Скоро стемнеет, – недовольно напомнил Смородник.

Мавна стряхнула оцепенение. Сколько раз ей хотелось достать шкурку? Но сейчас стало страшно. Что, если ничего не произойдёт? Как тогда быть? Но мысль о том, что шкурка могла действительно на что-то указать, была едва ли не страшнее.

Расширив горловину сумки холодными пальцами, она вытащила шкурку, потянув за лапку. Положила на ладонь и вопросительно обернулась на Смородника. Тот молчаливо наблюдал, наклонив голову вперёд, точно ястреб.

– Что делать дальше?

Болота прорезал крик. Мавна вздрогнула и едва не выронила шкурку, Смородник схватился за лук.

– Пока не близко. Не бойся.

Мавна ушам не поверила. Смородник побеспокоился о том, что она боится? В самом деле?

– Иди вперёд.

Он наложил стрелу на тетиву, но не стал подсвечивать её чародейским пламенем, да и лук высоко не поднимал – так, скорее ради предосторожности. Мавне не понравилось, что ей придётся идти первой, но она понимала, что прикрытие со спины не будет лишним. Она осторожно подогнала Ласточку, которая не переставая дёргала ушами, отбиваясь от комаров и мошкары.

Шкурка, зажатая в руке, нагрелась гораздо сильнее, чем могла бы нагреться от тепла ладони. Под копытами лошади хрустнули последние ветки, и скоро впереди расстелился привычный болотный простор. Мавна не могла понять, те ли это места, которые виднелись из окна её спальни в Сонных Топях – в сумерках всё казалось другим. Широкой дороги вроде бы не было, да и деревенской ограды тоже – это Мавна подметила с горечью.

Она полуобернулась: Смородник так же держался позади, и месяц подсвечивал его, выделяя серебром белую половину брови. Держась в седле прямо и уверенно, он выглядел грозным, если не сказать зловещим – с козлиным-то черепом у седла. Мавна будто бы успела забыть, кем был её попутчик, но сейчас с ясностью поняла: он действительно мог бы её убить, если бы захотел. Оставалось надеяться, что упырей он убьёт с такой же лёгкостью.

Вой раздался уже ближе. От этого звука у Мавны каждый раз появлялось ощущение, будто по рёбрам проводят тупым ножом. Шкурка в руке стала ещё горячее. Опустив на неё взгляд, Мавна увидела, что от лягушачьей кожи исходит красноватый свет. Заметив это, Смородник процедил:

– Лучше отдай мне.

Мавна выдохнула. Облегчение смешалось с недоверием. Стоит ли? Смородник протянул руку, и Мавне не понравилось, что он больше не держит стрелу на тетиве. Если она помедлит, то он не успеет снова вскинуть лук в случае чего. Быстрым движением, чтобы не передумать, она сунула шкурку Смороднику в ладонь.

Тот взял её – вовсе не так осторожно, как брала Мавна или Сенница, – что-то буркнул, и красный свет стал ярче. Шкурка взмыла в воздух над головой коня и замерла, отбрасывая на землю блики.

– Что ты сделал? – Мавна недовольно нахмурилась.

– Зачаровал. – Смородник повёл плечом, прежде чем вновь подготовить лук. – Так будет лучше. Для всех.

Он поднял лук повыше, и шкурка медленно полетела вперёд, будто звала куда-то за собой. Мавна подчинилась и пошла за ней.

В темноте было плохо видно, где по болоту стелется безопасная тропа. Ласточка уже однажды оступилась, попав копытом в топкую жижу. Испуганно заржала, и Мавна не сразу её успокоила. Темнело, и крики упырей звучали всё чаще: иные где-то далеко, а иные совсем близко. Быть может, они чувствовали чары на шкурке, поэтому боялись подходить ближе?

– Лучше оставить лошадей, – признал Смородник, когда и его конь ступил одной ногой в топь. – Для них это небезопасно.

– И проверять путь самим? Вдруг провалимся?

Он хмыкнул, спешиваясь:

– Ты ведь как раз туда и спешишь. – Указал на землю. – Вниз. Но вообще можно взять палку и прощупывать трясину.

Мавна прицокнула языком. У неё и так зуб на зуб не попадал от волнения, обязательно нужно было ей напомнить, ещё и так грубо.

– Но вдруг это не то болото? Вдруг тут нет болотного царя?

– На месте нежицкого царя, – прокряхтел Смородник, подводя коня к чахлому деревцу, – я бы знал всё, что творится на моих землях. Да и нагрелась шкурка у тебя неспроста. Царь почует чары и придёт прогонять чародеев, даже если живёт в другом болоте. Ну, это я так предполагаю. Увидим.

Мавна нехотя согласилась и тоже слезла с лошади. Смородник закончил привязывать своего коня и взялся за Ласточку. Упырь закричал совсем близко, и краем глаза Мавна заметила метнувшуюся по краю болота тень.

– Иди. – Смородник кивнул на болота.

У Мавны едва не отвисла челюсть.

– Ты видел? Там кто-то бегает.

Вместо ответа Смородник поджёг остриё стрелы чародейским огнём и вскинул лук. Прочертив по воздуху алым, стрела пропала в темноте. Послышался визг, а после него тишина.

– Больше не бегает.

Мавна поёжилась, потёрла плечи и привычным движением затянула концы платка. К ночи похолодало так, что захлюпало в носу. Шкурка висела в воздухе чуть поодаль, послушно дожидаясь. Убедившись, что Смородник наложил новую стрелу на тетиву, Мавна шагнула к шкурке.

Почва под ногами была твёрдой, но пружинистой от мха. Сделав несколько шагов, Мавна обернулась. Всё было по-прежнему.

В сторону прыгнула лягушка – болотник или простая тварь? Шаг – и под пяткой чавкнуло сыростью. Ещё шаг – и Мавне пришлось подпрыгнуть, чтобы не промочить ноги.

Она закачалась на кочке, восстанавливая равновесие. Снова обернувшись, Мавна успела увидеть, как новая тень подкрадывается сбоку к Смороднику.

Она не успела предупредить: тень бесшумно набросилась, метя чародею в лицо, и в тот же момент что-то крепко обхватило её лодыжку и резко дёрнуло вниз. Мавна вскрикнула, стремительно погружаясь в ледяную топь. В рот хлынула пахучая вода, залилась в лёгкие и сомкнулась над головой непроглядной чернотой.

Глава 17

Чужаки

Дождь лил ещё какое-то время, но вскоре стих, превратился в водяную взвесь в воздухе, а потом и вовсе перестал. Одежда на Иларе давно промокла насквозь, но его то бросало в жар, то колотило от холода. Купава кое-как наспех перевязала рану на его бедре, оторвав лоскут от какой-то прихваченной из дома одежды, и повязка тут же пропиталась кровью. Рану всё сильнее жгло, а другая, что на руке, и вовсе как-то нехорошо горела.

Лучше всего было бы спрятаться в Берёзье – город большой, с богатым торгом, и там мало кого волнует, что за чужаки прибывают из дальних весей. Бездомных и нищих тоже хватало, что уж там – можно было бы