Шрифт:
Закладка:
В общем, все как обычно.
И вот, сходили как-то вчетвером с Акари на хоррор. Типичный ужастик (с рейтингом шестнадцать плюс) про паранормальное всякое, а если конкретно, то что-то вроде «Звонка» из моего старого мира, только на базе популярных японских городских легенд про Кутисакэ-онна. Призрака.
Точнее, мстительного злого духа красивой и черноволосой девушки, которую изуродовал и зверски убил ревнивый муж. Отличительной чертой ее имиджа является то, что она, во-первых, закрывает хирургической маской или шарфом лицо, на котором ножом нарисована «улыбка» от уха до уха (привет, Джокер Нолана!), а во-вторых, спрашивает всех подряд, красива ли она, и если ей не нравится ответ, то жертву обезглавливают большие ножницы.
У японцев странные фантазии.
Короче говоря, наша классная, во всех смыслах, кошкодевочка Акари и наша Сэцуна поладили мгновенно, и смесь вышла гремучая… знаете, как хвост у гремучей змеи.
Трещит который.
Вот и они трещали без умолку.
Да, Сэцуна заразила меня хреновыми каламбурами, но не суть.
А в том суть, что после этого, не самого-то и страшного хоррора, Сэцуна… загорелась.
Девушка она, как можно было догадаться, вообще импульсивная и легко увлекающаяся, а тут до нее внезапно дошло, что ее причуда буквально создана для создания спецэффектов для киношных ужастиков — и для пранков в жизни реальной.
Так что в следующие месяцы эта чертовка не давала спокойно жить никому.
Во-первых, по такому случаю Сэцуна перестала краситься и вернулась к образу брюнетки — а то как же иначе косплеить «Звонок» с жутким образом женщины с волосами на лице? «И не говори, Цуна, женщины с усами на любителя», — ответил тогда я.
Во-вторых, левитация позволяла ей перемещаться самыми противоестественными способами, будь то ползти по стене, потолку или хоть по полу — спиной вниз.
Присобачив себе руки и ноги задом наперед, это в-третьих.
А в-четвертых, возможность управлять «паззлами» своего тела в разных местах одновременно… Тут тебе и руки, внезапно скребущие за окном, и разваливающееся на глазах лицо, и сами глаза в банке какой-нибудь, которые смотрят на тебя и скорбно мигают, и обезглавленный труп, четвертованный и щедро политый кетчупом, и та голова, лежащая отдельно, и, наконец, призрак какой-то в коридоре, под простыней которого почти ничего нет.
Смотришь возмущенно на Сэцуну в этот момент, а она только испуганно смотрит в ответ, мол, не я, клянусь! А потом ее бестолковка начинает поворачиваться на все триста шестьдесят.
Визгу было, в общем…
Короче говоря, жизнь заиграла новыми красками.
Юи страдальчески закатывала глаза и пряталась за книжку, мои знакомые и тем более знакомые Сэцуны выли и лезли на стенку, а я… а я был доволен как слон. Всегда обожал хорроры и всегда обожал пранки.
Они держат в тонусе, знаете ли.
* * *
Иллюстрации:
Ее прикольнейшество Сэцуна Токаге — в каноничном фиолетовом костюме, с натуральным цветом волос и во всем ее чешуйчатом великолепии.
Да, если вы вдруг не знали, это она все это время была на обложке-номер-два фика:)
Законодательный акт, регулирующий суперспособности — «О неиспользовании причуд в публичных местах».
Kuchisake-Onna. Милый арт.
Менее милый арт. Тенденцию продолжать не будем, но вы поняли)
Глава 7
Часть VII
В дальнейшем, общаясь с Сэцуной Токаге, я убедился в правильности моего предположения о ее характере и таланте.
Если принять за аксиому то, что мой новый мир, все же, несколько больше, чем просто разгул фантазии одного мангаки… то тот факт, что Сэцуна никак себя не показала на фестивале, например, не выиграв гонку, связан не с тем, что этот мангака не придумал ей к этому времени силы или что попросту забыл про нее, а приобретает большую… психологическую глубину.
Полагаю, что она во время учебы просто оказалась ужасно не уверена в себе, вот и не решалась чего бы то ни было толкового и рискового сделать. Не старалась, руки опустила. Да, этот так называемый (мной) синдром «деревенского отличника», собака такая. Человек, привыкший без особых усилий быть одним из лучших… оказавшись в среде таких же как он — и даже лучше — либо выплывет, либо нет.
Сэцуна Токаге Мира А — не выплыла. А если и взялась за голову, то поздновато.
Да и мало бы кто выплыл на ее месте, будем честны — оказавшись на одной игровой доске с такими монстрами, как Мидория с несколькими причудами, или Бакуго со сверхчеловеческими рефлексами и взрывами, или тот парень, что превращается в огромное косматое чудовище, или религиозная фанатичка Шиозаки со своими многометровыми волосами-лозами… далеко не каждая пешка сможет дойти до края доски и стать ферзем.
Что бы она смогла сделать кому-то из них со своей «бесполезной» причудой?
… наверное, примерно так она в той реальности и думала.
Но мы-то здесь.
И, мало помалу, хрупкое подростковое эго, замешенное на похвале окружающих, чувстве собственного превосходства и собственной же неуверенности в себе — результирующее в постоянную необходимость вызовов и побед — сменялось взрослой, взвешенной, спокойной уверенностью в своих силах.
Уверенностью, подкрепленной конкретным опытом и знанием.
Конкретным знанием того, что она — сильная. Знанием, основанном не на словах других людей, которые ничерта не смыслят, а десятком, сотней, тысячей спаррингов со сложными противниками. Пониманием.
Эта Сэцуна уже стала ферзем.
Ну или королевой, если вспомнить историю западных шахмат, или и вовсе королем-драконом, если вспомнить что мы, вообще-то, в Японии, и здесь в ходе сеги…
Вы поняли короче.
В конце концов, девушка действительно была очень талантлива — куда талантливее чем я или Юи. Схватывая все приемы — буквально — на лету, адаптируя и смешивая техники совершенно разных боевых искусств, забирая из них только лучшее благодаря отсутствию анатомических ограничений как класса, занимаясь целыми днями и с нами, и с Акирой, и с Маширао, и еще где-то, и самостоятельно, Цуна… всего за полгода догнала меня.
МЕНЯ.
Без лишней скромности, человека, занимающегося боевыми искусствами уже лет пятнадцать-двадцать в сумме.
Конечно,
