Шрифт:
Закладка:
Небольшое путешествие по дворцу произвело на него неизгладимое впечатление — келлеровцев и новороссов здесь оказалось намного больше, и они устроили чуть ли не на каждом шагу баррикады для защиты дома от штурма. А учитывая, что практически все, поголовно, были вооружены ручными пулеметами, то с точки зрения военного это реально все было похоже на большую мышеловку и любой штурм выльется в кровавое побоище, что ему сейчас ненавязчиво показывали.
Николай Николаевич не раз бывал в этом дворце и когда перед началом действа к нему привели двух солдат из охраны, он быстро уточнил где, в каком именно зале идут переговоры и вот теперь его привели именно в это помещение. Естественно ни Николая, ни Вильгельма здесь не было, а его встретила хозяйка дворца, Мария Федоровна, вдовствующая императрица, которая сидела за столом, пила чай и вела какую-то интересную беседу с присутствующим здесь же главой Корпуса генералом Оргуловым и это тоже было интересно. Генерал-новоросс редко где появляется и только в самые важные моменты и его присутствие на данный момент во дворце говорило о том, что сейчас именно такой момент.
Как только они зашли в зал, Маша встала, за ней поднялся и главный пришелец, ну и для дополнения картины по бокам встали вооруженные бойцы охраны, всем своим видом показывающие, кто тут главный, и кто контролирует ситуацию. Надо было признать — все выглядело очень эффектно.
— Здравствуйте, господа, — приветливо поприветствовала хозяйка зашедших посетителей, — не хочется играть в гостеприимную хозяйку, учитывая при каких обстоятельствах и с какими намерениями вы пришли сюда, поэтому я дам вам возможность осмотреть весь дворец. Смотрите, ищите, может что и найдете интересное для вас. Загляните даже в мои покои и посмотрите в гардеробе, может там среди платьев старой вдовы прячется Кайзер Германии…
Она сделала многозначительную паузу и повернувшись к генералу Келлеру, продолжила:
— Федор Артурович, выделите господам ПРОВЕРЯЮЩИМ сопровождение, чтобы они могли в полной мере проверить дворец на наличие германского императора.
Все это было сказано так спокойно и с легким презрением и горечью в голосе, от которого все пришедшие ощутили дикий стыд от свершившегося факта, но уже ничего поделать нельзя было.
Келлер, с трудом сдерживая усмешку, переглянулся с генералом Оргуловым, который тоже усмехнулся и чуть кивнул в знак согласия.
— Пойдемте, господа — и он фактически силой выставил из зала сопровождающих, оставив Великого Князя Николая Николаевича наедине с вдовствующей императрицей и командующим Новоросским корпусом.
Как только дверь закрылась за последним посетителем, Мария Фдоровна с легкой усмешкой посмотрела в глаза Верховному Главнокомандующему и проговорила.
— Присаживайся, Коля. Твои союзники долго будут гулять по дворцу и искать мифического кайзера, а мы пока успеем пообщаться и выпить горячего чаю, вон ты как продрог то на морозе.
Николай Николаевич попытался представить, как эта картина выглядела со стороны. Он, высокий худощавый и маленькая Мария Федоровна, но тем не менее именно она была хозяйкой положения и четко вела линию разговора.
Когда через несколько минут, уже согрелся и, сделав несколько глотков горячего свежезаваренного чая, наконец-то смог поговорить с Марией Федоровной и наличие молчащего до сих пор генерала Оргулова его как ни странно, не нервировало и не раздражало. Видимо перед ним разыгрывался некий спектакль и все роли были заранее расписаны и по сценарию новоросс сейчас должен был молчать. Поэтому он решил задать самый первый и важный вопрос:
— Ну что, Маша, как я понял, кайзера Вильгельма здесь никто не найдет, так же, как и Николая?
— Правильно понимаешь, Коля.
— А переговоры?
— Переговоры фактически закончены и все документы подписаны, не смотря на старания «союзников». И апоплексический удар табакеркой по голове уже ничего не решит.
— Даже так? Хм. И где Никки и Вильгельм?
— В данный момент они на военной базе новороссов под Плоцком обговаривают последние нюансы по порядку прекращения огня и разведению сторон.
Великий князь чуть раздраженно пожевал губы и откинувшись на спинку стула, мельком глянул на генерала Оргулова, который всем своим видом показывал, что он вообще в стороне, и ответил.
— Маша, ты понимаешь, что это все так не закончится и Николаю никто не даст просто так заключить сепаратный договор с Германией. Он и так, не будем греха таить, не пользуется особой популярностью, но именно сейчас он настроил против себя слишком много важных и наделенных властью людей. Даже если я вас поддержу, то как Верховный Главнокомандующий все равно не смогу дать команду на прекращение огня и разведение войск. Нам не позволят это сделать. Ты сама прекрасно знаешь, как и на каких условиях меня назначили на должность Верховного Главнокомандующего, и сколько ограничений на меня наложено тем же военным министров и думскими комитетами.
— Николай подписал манифест.
— Про манифест уже говорили, но и тут не получится. Никто ему не позволит его опубликовать: все столичные газеты взяты на контроль.
— А это не важно, — наконец-то подал голос Оргулов, — вот почитайте. Это завтра утром уже будет распространено по всей империи. Гипотетический контроль газет тех, кто стоит за продолжение войны уже не играет никакой роли.
И протянул Великому Князю белый мелованный лист с текстом манифеста где в конце стояла подпись русского императора.
Николай Николаевич чуть подрагивающими руками достал коробочку с очками, водрузил их на нос и стал внимательно вчитываться в текст манифеста. Он не был дураком и по манере подачи материала сразу узнал стиль пришельцев. Да текст подправили, вычитали, но смысл был вполне понятен и полностью соответствовал заявлениям новороссов: «России эта война не нужна… Дав по морде германцам, мы с чистой совестью можем заключить перемирие и дальше нам нет смысла воевать… Российская Империя будет восстановлена в границах на начало войны… Судьба захваченных территорий у Австро-Венгрии будет обсуждаться на дополнительных переговорах. Любые попытки притеснения православных людей будут жестко пресекаться — у русского императора и у его союзников есть все средства для этого… Пусть русские мужики лучше сеют хлеб, чем умирают за интересы британских и американских банкиров. Жизнь русского человека самая великая ценность… России нужно хотя бы десять лет мира, без потрясений, войн и революций, чтобы стать самой богатой и процветающей страной мира…».
Николай Николаевич несколько раз перечитал текст манифеста и отложив бумагу на
