В интервью с писателем Цугуми Обой и художником Такеши Обатой («Тетрадь смерти», том 13, Токио, Джамп Комикс / Шейша, 2006, стр. 182) Оба говорит, что яблоки были выбраны из-за размера и цвета, но даже сам Оба нашел это объяснение очень странным. История Адама и Евы хорошо известна в Японии, и одна из яблочных компаний префектуры Аомори рекламирует свой продукт, как то же самое яблоко, которое ели Адам и Ева.

Однако внешность бога смерти кажется более понятной, если мы посмотрим не на христианство, а на японскую национальную религию, синтоизм.

Почему бог смерти?

Синтоизм (буквально: путь богов) — религия, подразумевающая помимо прочего, что царство живых и мертвых, царство ками (богов) и людей не разделены. Божественное, включая шинингами, или мертвых богов, находится вокруг нас. В религиях подобных христианству, есть чёткие определения Небес и Ада. В синтоизме совсем не так. После того как люди умирают, они остаются поблизости, чтобы защищать свои семьи (и чтобы получать поклонение), и, в конце концов, их души становятся частью семейного ками или коллективной тама (души).

В «Тетради смерти» правила тетради чётко заявлены в главе 107: «Все люди без исключения в конечном счёте умрут». И далее: «После того, как они умрут, они уходят в Мью (ничто)». В той же самой главе Рюк говорит нам: «После смерти, что бы ты ни делал в жизни, ты все равно пойдёшь в то же самое место. Смерть равна». Этот тип эсхатологии, или, скорее, исходя из этого, её отсутствие, является вполне синтоистским: все мёртвые люди независимо от их пороков и добродетелей отправятся в одно и то же место, Йоми, серое и мрачное место. Оно больше похоже на мир, населённый шинингами в «Тетради смерти», чем на дуалистическое представление о небесах и аде. Однако, как бы ни были плохи (или хороши) поступки Лайта, или каким добродетельным ни оказался бы его отец, суд не заставляет долго ждать себя в мире манги и не заставит долго ждать себя в реальном мире — согласно синтоизму.

Синтоизм представляет собой, в основном, собрание анимистических и шаманистических ритуалов, способов или «путей», основанных на древних документах, таких как «Кодзики», «Нихонги», «Ингишики» и «Фудоки». В частности, написанные в Ⅹ веке 50 томов «Ингишики» предписывают «пути», как именно нужно поступать. Спустя время под сильным влиянием конфуцианства и буддизма эти «пути» (или ката) привели к точным способам понимания плохого и хорошего.

Есть правильный способ совершать поступки и неправильный. Можно также сказать, с долей иронии, что имеется в виду японский способ и неправильный. Я могу представить несколько вполне эффективных способов использования палочек для еды, но в Японии существует только один (правильный) способ. Начинающий студент, учащий японской язык, быстро узнает, что состоящие из десяти штрихов кандзи (китайские иероглифы, принятые в Японии, которые могут иметь миллионы, а при использовании для практических целей — имеют дюжины разных возможных порядков штрихов) имеют только один — правильный — порядок штрихов. Но не только это, сама ручка может двигаться по странице только в одном правильном направлении во время выполнения каждой черты.

Это становится общепризнанно аморальным, сравнительно незначительным, порой фрустрирующим культурным препятствием на пути человека, желающего постичь японский язык и культуру, но дело в том, что часто способ, которым что-то делается, оказывается важнее самого действия. То, что может быть признано на Западе нравственно неправильным, будет правильным, если сделано подобающе, и что-то, что могло быть нравственно правильным, может быть признано противоположным, в зависимости от метода. Один японский старшеклассник сказал мне, что считал Лайта героем из-за «пути», которым он пошёл. Заклятый враг Лайта, Л., хотя и умён, изображается как почти хам. По контрасту с ним мы можем оценить, что, по крайней мере, Лайт в течение всей истории неусыпно заботился о рафинированности своих манер, нам всем понравилось, когда в 17‑й главе он положил крохотный телевизор в пакет картофельных чипсов, когда обнаружил, что полиция установила камеры в eго комнате и наблюдает за ним.

Так что «путь» имеет значение и значит многое, но что такое этика синтоизма и как она может вступать в конфликт, практически или теоретически, с «абсолютной» или «стандартной» этикой?

Йоши и Аши

Синтоистское понимание «добра» (йоши) и «зла» (аши) не совпадает со стандартным этическим или дуалистическим пониманием добра и зла. В синтоизме «йоши» относится к приятной и здоровой жизни. «Аши» обычно понимается более широко и расплывчато и относится ко всему, что загрязняет или причиняет вред такой приятной наполненной жизни. Более современный термин для обозначения зла (аку) имеет значение, близкое к европейскому пониманию зла, но может также относиться к несчастью, бедствию и даже меньшему (дзен — омоним, не относящийся к буддизму, используется как современное обозначение добра).

Поступки наподобие разрыва с группой (известное, постоянное, наиболее типичное японское табу), причинение беспокойства природе и ками (например, неоказание должного поклонения предкам или воровство из храма) будут признаны плохими. Часто бывает, что неэтичные поступки в Японии начинаются и особенно продолжаются из страха нарушить гармонию группы. Хорошо задокументировано, что болезни, возникающие из-за загрязнений окружающей среды, такие как Минамата, приведшее к сотням, если не тысячам необязательных жертв, были вызваны сопротивлением граждан выступить против загрязняющей компании, которая являлась одной из главных гpyпп города. В таких случаях «хорошее», понимаемое как сохранение гармонии в группе, перевешивает хорошее, понимаемое как спасение жизней, которого требует совесть.

Говоря другими словами, негативные последствия, к которым приводит волнение в группе, остракизм, например, перевешивают позитивные последствия, такие как уменьшение количества болезней, вызванных загрязнением окружающей среды. Может показаться, что идеальная гармония — это возможность преобладания традиционных ценностей над индивидуальными. Это типично для синтоизма и других шаманистических религий, которые являются по сути релятивистскими. Эта моральная путаница, которая встречается под внешним видом сохранения гармонии, может встретиться в любой философии, которая пытается найти объективные различия между добром и злом. Синтоизм зародился на уровне семьи и деревни, предполагающем, что все люди (по крайней мере, в группе) действовали во благо группы и вследствие этого были хорошими. Однако очевидно, что члены группы в те дни не имели другого выбора, как только действовать в интересах группы и, следовательно, быть хорошими. Остракизм обозначал смерть.

В японском обществе этот тип — «хорошо или ничего» — монистического мышления определённо задал направление более стандартному дуалистическому пониманию добра и зла в течение лет, но не во всех направлениях. Например, идея о том, что все мёртвые уходят в одно и то же место, противоположная как мысли о том, что хорошие попадают в рай,