Если вы когда-нибудь были в Риме, вы знаете, что эта площадь — одна из самых красивых и наиболее популярных в городе. И туристы, и местные используют её как место для встреч и приятного проведения времени. Когда я обнаружила, что это культурное и исторически важное место — цель для одной из моих бомб, мне нужно было принять решение. Я верила, что мы должны продолжать оказывать давление на правительство, и нам придётся приносить ущерб, чтобы достичь своей цели, но какой ценой?

Я решила, что лучше дам им поддельную бомбу, чем позволю этому случиться. После этой работы мои отношения с «Паданией» ухудшились. Чувство внутреннего недоверия росло. На движущейся шкале это решение переместили меня на несколько градусов дальше от террористов, потому что я отказалась убить невинных людей, и на несколько градусов ближе к героям, потому что я спасла архитектурную и культурную ценность.

Документ № 6

электронное письмо Лоретте Наполеони 1/9/10

Дорогая Миссис Наполеони,

Я видела ваши разговоры на TED и сразу же захотела с вами связаться. Я взяла ваши книги и хочу вам сказать, что вы действительно сразу поняли то, что я открыла очень медленно — что жизнь террориста управляется не политикой или идеологией, а экономикой.

Когда вы говорили о вашем друге детства, который был членом «красных бригад», вы сказали кое-что о психологическом профиле террориста, и это оказалось очень важным для меня.

Я хотела бы знать, что превратило мою лучшую подругу в террористку, и почему она никогда не пыталась привлечь меня (смех) (аплодисменты)… Я нашла ответ очень быстро. Я действительно не соответствую психологическому профилю террориста. Центральный комитет «красных бригад» решил бы, что я слишком чистосердечная и слишком упрямая, чтобы стать хорошим террористом. С другой стороны, моя подруга может стать очень хорошим террористом, потому что у неё хорошо получается следовать приказам. Также она принимает насилие, <http://www.ted.com/talks/lang/eng/loretta_napoleoni_the_intricate_economics_of_terrorism.html>

Я пишу вам, чтобы сказать, что я, так же как вы, слишком чистосердечная и упрямая, чтобы быть хорошим террористом, и я так же не совсем уверена, что принимаю насилие. Я пыталась принять несколько решений по поводу моего будущего, и вы помогли мне. Спасибо.

Искренне Ваша

Катерина

Документ № 7

электронное письмо профессору права ■■■■■■■8/13/09

Дорогой доктор ■■■■■■■

Мне нужна ваша экспертиза. Я пытаюсь составить мнение о событиях, в которые я впуталась, и мне бы помогло, если бы я могла обсудить с вами правовую сторону дела. Я не могу прийти к вам, потому что это может подвергнуть вас опасности, но я чувствую, что писать вполне безопасно. Не беспокойтесь. Мой айпи-адрес зашифрован.

Вы учили нас, что Закон управляет военными действиями и, естественно, законодатели должны найти лазейки для того, что осознаётся как оборонительные действия. Силы террористов часто называют наступательными, а силы контртеррористов — оборонительными. Наступательные силы разрушают имущество и уносят жизни — поэтому они убийцы. Оборонительные войска убивают только нападающих террористов, если невинный гражданин встретится на их пути и умрёт, его смерть не была преднамеренной, так что никто не несёт за неё ответа. В таком случае это не называется убийством, это называется сопутствующими потерями.

Если я правильно помню, легальное объяснение сопутствующих потерь основано на Доктрине Двойного Эффекта (ДДЭ), впервые основанной католическими казуистами в Средние века. Её целью было разграничение между результатом преднамеренных и непреднамеренных действий, даже если сам результат почти не отличается. Например, когда невинные очевидцы убиты бомбой террориста, мы говорим, что террорист намеревался убить их, и называем это убийством. Террорист морально виновен и несёт ответственность за свои действия, потому что они направлены на невинных людей. С другой стороны, борцы с терроризмом могут также убить невинных свидетелей, но разница в том, что эти люди не были целью. Когда борцы с терроризмом сбрасывают бомбу в населённый район, они совершают моральное действие, потому что борются с терроризмом. Если их бомба убивает граждан, это достойно сожаления, но они не несут ответственность за их смерть. Я права?

Скажем, государственная организация, называемая Агентством, противостоит действиям террористов. По закону Агентство не будет виновно и не будет нести ответственность, когда умирают граждане, но что, если они убивают невинных умышленно?

Я могу сказать вам об одном случае, когда Агентство совершило убийство. Это случилось в отеле, где прятались оперативники «Падании»: они стали целью довольно предательского уничтожения. Убийство членов «Падании» не является проблемой, это законно и нравственно, потому что они враги государства. Но они не были единственными, кто погиб во время этой операции.

Одна из юных киборгов-убийц Рико была послана тайно разведать операцию. В течение наблюдения она встретилась и подружилась с молодым посыльным Эмилио. Хотя она не должна была ни с кем говорить, через некоторое время она стала разговаривать и флиртовать с Эмилио. Эмилио был уничтожен, в день убийства Рико была одета как горничная и направлялась в комнату, где жили члены «Падании», под видом разноски свежего белья. В комнате она должна была «убрать» каждого, кто там был, и она сделала это.

Но потом, убегая, Рико в холле наткнулась на Эмилио. Вначале он был рад видеть её, но его радость сменилась недоверием, когда она вынула пистолет, направила на него и сказала: «Я сожалею».

Она убила его, потому что он был свидетелем, он мог бы узнать её, и Агентство было бы вовлечено в это тайное уничтожение. Убийца, состоящая на службе правительства, убила Эмилио, который оказался просто не в том месте не в то время. Это было признано несчастным случаем, но не преднамеренной случайностью, и по закону это посчитали сопутствующими потерями. Я думаю, что это было убийство. Я права, профессор?

С уважением, Катерина

Документ № 8

http://codenamefranca Blog Post 8/21/09

Моё гражданское столкновение

Я написала моему бывшему профессору права на прошлой неделе и дала ему пример того, как агентство выбрало убить невинного молодого мальчика, потому что он стал свидетелем того, что не должен был видеть. Доктор ■■■■■■■ сказал, что бывали прецеденты, когда солдат и агентов признавали виновными в смерти гражданского населения, но убийство чрезвычайно сложно доказать без СВИДЕТЕЛЬСКИХ ПОКАЗАНИЙ. Он хотел знать, есть ли кто-либо, кто захочет свидетельствовать. Если они и были, я уверена, что их уже уничтожили. Я хочу теперь написать о том, как разрешила случай со случайным свидетелем в похожей ситуации.

Франко и я