Я кошусь на дверь, которая ведёт в дом доктора Би. Я ею ни разу не пользовалась. Я понятия не имею, как выглядит остальная часть дома. Несколько раз я слышала звон смеха, эхо счастливых голосов с кухни. Звучит всё так, будто большая семья сидит за обеденным столом и хорошо проводит время. Такая идея совершенно чужеродна для меня.

Мама видит, как я смотрю на дверь.

— Уилла, что такое?

— Я просто кое-что услышала.

И снова тот мужской смех. Волоски на моих руках и шее сзади встают дыбом.

Я не обращаю внимания на маму и доктора Би, вылетая за дверь. Мягкими шагами я иду по тёмному и тихому коридору, удалённому от остальной части дома. Но с каждым шагом шум усиливается, и свет длинными лучами разливается по полированному паркету. С каждым шагом меня встречают ароматные запахи еды и счастливые звуки. Я стою на краю крыла дома, лицом к большому фойе, и я ослеплена красотой их дома. Воздушные белые стены, чистые линии. Натуральная древесина, льняные ткани, высокие окна.

Я поражена, ошарашена, когда мимо меня проносится пятно огненного цвета, за которым следует более высокое пятно соломенно-жёлтого цвета. Мой мозг запоздало соображает, что это рыжая девушка и светловолосый парень, их ноги пинают мяч для футзала — маленький утяжелённый мячик, предназначенный для отработки пасов и контроля меча. Практически идеально подходит, если хочется поиграть в футбол в помещении и ничего не сломать. Мяч слишком тяжёлый и не взлетает в воздух.

Они проносятся мимо меня, даже не замечая моего присутствия, и скрываются в огромной просторной комнате слева. Там длинный стол, в дальнем конце которого сидят несколько человек, держа в руках кружки чая и играя в настольную игру. Силуэт женщины виднеется в глубине комнаты, она высокая, со светлыми волосами до плеч. Она стройная и гибкая, и когда она поворачивается в профиль, моё сердце застревает в горле. Я знаю этот нос.

Мой мозг пребывает в отрицании. Я слышала его смех. У неё его нос. Но это невозможно. Это совпадение. Нос Райдера — просто… ну, идеальный нос. У великолепной женщины может быть идеальный нос.

Я робко иду к комнате, откуда доносится эхо, и мои руки дрожат. Один из людей за столом поднимает взгляд. Мужчина с тёмно-каштановыми волосами и ярко-зелёными глазами. На сей раз моё сердце стучит в ушах. Эти глаза я тоже знаю.

«Да, дурочка, знаешь. Это глаза доктора Би. Этот парень наверняка приходится ему сыном».

Мужчина выпрямляется на своём месте, не сводя с меня глаз, и зовёт:

— Мам?

Женщина его как будто не слышит. Её руки и глаза сосредоточены на еде, которую она готовит.

— Мам, — повторяет мужчина. В его голосе слышатся настойчивые нотки, привлекающие её внимание.

Наконец, она поднимает взгляд. Я смотрю на неё, пока тошнота бушует в моём нутре. Столько этих черт мне знакомо. Я знаю эти скулы. Этот гладкий высокий лоб. Эти широко посаженные глаза, только у неё они ртутно-голубые.

Должно быть, я воображаю себе на пустом месте. Этого никак не может быть, просто никак…

Женщина спешит ко мне, и спешка, отразившаяся на её лице, ещё сильнее напоминает мне Райдера. Должно быть, у меня галлюцинации. Это потому что я до идиотизма скучаю по нему, потому что я страдаю от одиночества и стресса. Я хочу, чтобы его толстые как стволы дерева руки стиснули меня в крепком объятии, хочу его запах хвои и кедра, хочу ощущение его фланели на моей коже, хочу его губы, прижимающиеся к моим неуёмным волосам.

Она практически подтаскивает меня к месту за столом и усаживает.

— Вот так, sötnos, — бормочет она.

Я смотрю на неё как в трансе.

— Что вы сказали?

Она мягко улыбается.

— Это просто ласковое обращение, — её голос окрашивается акцентом, который я не могу определить. Её гласные окающие и певучие, согласные завершаются поджиманием губ. — Ты в порядке, Уилла?

Я киваю, пока смущение обжигает щеки и ко мне возвращается реальность. Господи, как стыдно. У меня никакого права находиться здесь. Я слышу его смех, вижу его черты в этих людях. Я воображаю все эти невидимые связи с Райдером в комнате, полной незнакомцев, которые стараются не пялиться на меня с любопытством, но в основном терпят провал.

Элин накрывает мою ладонь своей. Это моя первая встреча с ней, но я не удивлена, что она знает, кто я. Я выгляжу в точности как мама. Я тупо смотрю на неё, подмечая, что она до абсурда красива.

— Могу я что-нибудь для тебя сделать? — тихо спрашивает она.

Где-то поблизости закрывается дверь, привлекая её взгляд. Её глаза раскрываются шире, затем возвращаются ко мне. Прежде чем я успеваю ответить, она обнимает меня одной рукой.

— Ты выглядишь бледной. Не хочешь прилечь? У меня есть комната рядом с твоей матерью и…

— Нет, — я шатко поднимаюсь, но мне удаётся остаться на ногах. — Со мной всё будет хорошо, но спасибо вам. Простите, что так ворвалась. Я думала… — моё нутро скручивает жутким стыдом. — Я пойду.

Я пячусь назад, зная, что веду себя странно и грубо. Я лезу, куда не просили. Мне тут не место, я на эмоциях. Мне надо вернуться в нашу с мамой маленькую норку.

Элин встает, её лицо искажается от беспокойства.

— Пожалуйста, Уилла, просто посиди здесь минутку.

— Я не могу, — я начинаю разворачиваться. — Но спасибо в…

Я с силой врезаюсь в чрезвычайно крепкую человеческую стену, отчего весь воздух вышибает из моих лёгких. Когда я отшатываюсь назад, рука поддерживает меня, сохраняя моё равновесие.

Погодите-ка.

Хвоя, тёплый мужчина, чистое мыло. Это запах Райдера. Я смотрю вниз, на ноги мужчины. Это его вязаные носки, которые он постоянно носит. Его поношенные джинсы. Мои глаза поднимаются выше. Фланелевая рубашка. Моё дыхание учащается, сердце бешено стучит. Выше. Выше. Борода аля «беличий хвост». Идеальный нос. Зелёные глаза.

Перед глазами всё размывается от слёз. Обеспокоенные глаза Райдера встречаются с моими.

— Это был ты, — шепчу я.

Я отшатываюсь назад, из его хватки. Развернувшись, я смотрю на всех. На его семью. Их лица напоминают его. Чувство вины. Жалость. Грусть. Они все знают. Они все в курсе. Повернувшись обратно к Райдеру, я часто моргаю, и неверие проносится по мне подобно холоду, вызывающему онемение.

Краем глаза я слышу, как его мать выводит всех из комнаты. Тут есть раздвижная дверь, которую она закрывает, оставляя нас одних в прихожей. Пусть помещение огромное, но сейчас оно кажется до боли тесным, пространство