Он хрипел, затем ухитрился с дрожью кивнуть.

Эолин подала сигнал охранникам отпустить его. Лорд упал на колени. Конвульсии сотрясали его тело. Плача от облегчения и благодарности, он на четвереньках пополз к королеве. Затем Крамон Лангерхаанс, лорд и патриарх Нового Линфельна, взял подол платья Эолин и стал покрывать вышитую ткань лихорадочными, окровавленными поцелуями.

Глава тридцать третья

Сожаление

Эолин ушла глубоко в свои покои, ища убежище от ее беспокойной души и шума внешнего мира. Жалкие крики Маркла эхом отдавались у нее в голове. Вонь горящей плоти Бэдона прилипла к ее одежде. Жалкие образы пресмыкающегося Лангерхаанса роились перед ее внутренним взором.

— Сними с меня это платье, — рявкнула она. — Мне нужно надеть что-то другое.

— Да, моя Королева, — Талия вышла вперед и начала расшнуровывать лиф.

— И я бы приняла ванну, прежде чем встречусь с Советом.

Тёмные брови Талии сдвинулись, но она кивнула и передала приказ Королевы остальным слугам. Пока Талия снимала с Эолин платье, желудок маги содрогнулся. Она оторвалась от своей служанки и, спотыкаясь, подошла к чаше, найдя его как раз в момент извержения желчи.

Талия быстро зашептала, разогнав всех в шорохе надушенных юбок.

Эолин склонилась над чашей, ее дыхание сбилось. Пот выступил на ее лбу. Талия подошла и приложила прохладную влажную ткань ко лбу Эолин, затем к ее шее. Нежное прикосновение принесло утешение, за которым последовала острая боль.

«О, Акмаэль! Почему меня утешает не твое прикосновение?».

Ноги Эолин подкосились. Талия поймала ее падение и направила к ближайшему креслу. Дама встала на колени перед Эолин и, взяв каждую руку по очереди, освежила запястья ароматной водой.

— Возможно, это хороший знак, моя Королева, — сказала она. — Возможно, наш король оставил вам подарок перед тем, как покинуть этот мир.

Эолин закрыла глаза, когда до нее дошло, что Талия имела в виду.

— Боюсь, это маловероятно, Талия.

В конце концов, она принимала обычные меры, чтобы избежать беременности. В последние дни они вообще не занимались любовью.

«Если бы я знала, что у нас осталось всего несколько ночей».

Талия отложила тряпку и закончила помогать Эолин снимать с нее платье, теперь мокрое от пота. Поведение дамы было покорным, ее глаза были опущены, когда она принесла свежую одежду.

Они не обменивались важными словами с той ночи, когда напали демоны Наэтер, предпочитая вместо этого сосредоточиться на приземленных аспектах повседневной жизни. Словно они молчаливо согласились молчать об ужасах, свидетелями которых они стали.

«Прошлое всегда с нами, — говорила Дуайен Гемена, — и оно становится еще более коварным, если о нем не говорить».

— Талия.

Женщина замерла и посмотрела в глаза Эолин.

— Тебе не нужно продолжать служить мне, если ты этого не хочешь.

Удивление и страх отразились на лице Талии.

— Вы прогоняете меня?

— Нет, я не это имела в виду. Просто… Должно быть, тебе трудно оставаться здесь, после всего, что случилось, после того, как умерла Раэлла.

— Она заслужила смерть, которую избрали для нее Боги.

— О, — убеждённость в голосе Талии застала Эолин врасплох. — Я понимаю.

Между ними повисло неловкое молчание. Впервые на ее памяти Талия, казалось, не знала, что делать со своими руками. Она оглядела пустую комнату и судорожно вдохнула.

— Простите меня, моя Королева. Я заговорила без позволения.

— Я хотела бы, чтобы все женщины моего двора высказывали свое мнение. Я обнаружила, что мы слишком часто храним молчание.

— Вы не обижаетесь на Раэллу за то, что она сделала?

— Раэлла была пешкой, как и многие другие ее положения.

— Вы хотите сказать, как я.

— Это не то, что я сказала.

— Но вы должны знать, что я была доставлен к вам на службу с той же целью, что и она.

Эолин осторожно вдохнула.

«Что между нами осталось, кроме правды?»

— Да, я знаю. Никогда не было на моей службе дамы, которая не подчинялась бы амбициям своей семьи.

— Тем не менее, вы всегда относились к нам с добротой и уважением.

— Вы не виноваты в навязанных вам ожиданиях, и я никогда не сомневалась в любви моего короля.

— И все же у него были любовницы, не так ли?

— Время от времени, во время Высоких Праздников, как и подобает его положению и статусу.

— Вы не чувствовали ревности в тех случаях?

— Я была воспитана как мага, чтобы смириться перед волей богов и почтить призыв эн-ласати.

— Значит, и вы…? — голос Талии оборвался. Кровь прилила к ее щекам. — Простите меня. Я не хотела намекать… Просто учения Эйтны и Карадока… Я слышала, что они говорят об эн-ласати. Временами это сбивает с толку.

— Подозреваю, что ты достаточно хорошо понимаешь учения Эйтны и Карадока. Вот почему ты задаешь такие смелые вопросы.

Талия прикусила губу и отвернулась.

Между ними повисла тишина.

Зимние ветры шептались глубоко в сердце Эолин, разжигая давно сдерживаемые воспоминания о Востоке, высоких елях в объятиях кружащегося снега, полуночных криках мстительных призраков, тихом зове Зимней Лисы.

— Скажи мне, Талия, — тихо сказала она. — Отдалась бы ты другому человеку, познав любовь нашего короля?

— Нет, моя Королева, — Талия покачала головой. — Никогда.

Затем дама перевела дыхание и нерешительно добавила:

— Моя Королева, вы верите, что мужчина может любить меня, а я его, как вы и король любили друг друга?

— Конечно, — вопрос был странным. — Почему нет?

— Потому что среди нас так мало любви, моя Королева, Я имею в виду среди знати. Есть лояльность и долг, власть и продвижение. Но нет любви. Вот почему многие презирают вас и не доверяют вам. Они не могут понять, как любой союз между мужчиной и женщиной может строиться на любви, только на любви и не более того. Всегда есть что-то, что можно выиграть, приз, который нужно выиграть или потерять. Вот почему так мало из них поняли, что поняла я, с того момента, как я впервые увидела вас с королем. То, что было очевидно для меня, для них непостижимо, — голос Талии понизился до шепота. — Признаюсь, я боюсь брака, моя Королева. Всем сердцем.

— Почему?

— Потому что он будет навязан мне в соответствии с амбициями моей семьи. Но я мечтаю о таком союзе, который вы нашли с нашим королем. Я хотела бы знать, что значит любить мужчину и быть любимой им.

Эолин отошла, тронутая