После дождей спокойный пруд превратился в реку, но Катьяни умела плавать, и берега были недалеко друг от друга. Ночной жасмин все еще цвел; его сладкий, знакомый аромат пропитывал воздух, напоминая ей о той первой ночи, с которой, казалось, прошла уже целая вечность. Раздеваясь, она чувствовала неловкость, хотя рядом, кроме пары лягушек, не было никого, кто мог бы ее видеть. Когда она ступила в теплую воду, то все произошедшее начало отшелушиваться, словно омертвевшая кожа. Она закрыла глаза и, опустошив свой разум, погрузилась в себя.

Когда она вынырнула, чтобы перевести дух, то представила себе Дакша, стоящего позади нее. Она резко повернула голову, как будто хотела поймать его на месте преступления.

Но там никого не было. Прокричал коэль, сгустились сумерки. Катьяни поднялась из воды настолько, что ее покрытую шрамами спину было видно от шеи до бедра, и откинула волосы в сторону.

– Что ты думаешь, Дакш? – спросила она. – Разве моя спина не великолепна?

Ему даже не нужно было присутствовать. Она знала, как бы он отреагировал…

«Бесстыдница», – сказал бы он, отворачиваясь, но все равно разглядывая ее краем глаза.

«Значит, ты считаешь, что мои шрамы некрасивы?»

«Я этого не говорил!»

«Ты назвал меня бесстыдницей. Ты думаешь, что мне должно быть за них стыдно».

«Я совсем не это имел в виду».

«А что ты имел в виду, Дакш?»

И он, косноязычный, посмотрел бы на нее разъяренными глазами.

Хихикая, она вышла из воды и вытерлась. Дакш мог заставить ее смеяться, даже когда его самого не было рядом.

Сидя рядом с женщинами, Катьяни удалось пережить вечернюю трапезу. Ей даже удалось поесть. Дакш, как обычно, сидел рядом со своим отцом и братом, но время от времени поглядывал на нее с легкой довольной улыбкой, как будто ее выздоровление было полностью его заслугой.

После этого она пошла на кухню и обратилась к служителям с самой странной просьбой, которую они получали за последнее время, – три рисовых шарика каждое утро на рассвете в течение следующего месяца. Да, и комок глины, пожалуйста.

В ту ночь она сделала из глины три отдельных холмика и разместила их под окном в своей хижине. Если следующий день будет солнечным, она поставит их сушиться на подоконник. Катьяни не забыла данную претам клятву. Они спасли ей жизнь, и Ченту поглотил их. Она собиралась сделать все возможное, чтобы вытащить их души из этого чудовищного оружия. А пока что она совершит все обряды, о которых они просили.

Постепенно она вернулась к ежедневным медитациям, урокам нравственности, тренировкам с оружием и обучению боевым искусствам. Время, прошедшее между ее первым и вторым приездом в гурукулу, теперь казалось кошмарным сном. И лишь шрамы на спине и сброшенные узы напоминали о том, что все это было на самом деле.

Раньше она никогда полностью сама себе не принадлежала, но теперь обрела гармонию, как будто чаши ее внутренних весов оказались выровнены. Место, которое так долго занимала королева и в которое затем вторгся Бхайрав, наконец-то снова принадлежало ей. Что бы ни произошло в будущем, больше никто не будет контролировать часть ее души. Она восстановит свои силы и вернется в Аджайгарх более сильной, чем когда-либо.

Поначалу приходилось трудно. Она потеряла много духовной силы из-за Ченту, и только медитации под руководством Ачарьи помогали ей постепенно ее восстанавливать. Он сказал ей, что, для того чтобы достичь прежнего уровня, может потребоваться год регулярной практики. Она не хотела ждать, но знала, что должна быть как можно более сильной, когда столкнется лицом к лицу со своими врагами.

Катьяни часто вспоминала события, которые привели ее в это время и в это место. Они были похожи на неровные кусочки головоломки, отказывающиеся складываться вместе. Месяцы покушений, за которыми последовала резня, возглавляемая чудовищами, работающими на регента Малвы. Были ли две эти вещи связаны? Она думала, что да. Хемлата упоминала, что, по словам Таноя, пойманные им предатели работали на Малву. Но когда Катьяни сказала Шамшеру о попытке отравления, он был удивлен. К тому же эта попытка убийства сильно отличалась от прошлых.

Еще одна деталь, которая никак не хотела вставать на свое место, – это сами яту. Почему они помогли Шамшеру убить королевскую семью? Как они смогли проникнуть мимо стражи в крепость Аджайгарх? Чары мог разрушить лишь кто-то, сведущий в магии. И только тот, кто знал дворец вдоль и поперек, мог привести их в тот зал для аудиенций. Шамшеру, должно быть, оказывали помощь изнутри. Кто их всех предал?

Третий кусочек головоломки был самым болезненным. Почему Бхайрав и Рева ее предали? Было ли это связано только с тем, что она была внучкой регента Малвы? Этого оказалось достаточно, чтобы сделать ее в их глазах предательницей?

У Катьяни не было ответов ни на один из этих вопросов. Но у нее был доступ к целой библиотеке книг. Ей нужно было больше узнать о яту. Это был первый шаг к пониманию того, почему они вступили в союз с Шамшером. Она попросила разрешения у Ачарьи посетить библиотеку в «исследовательских целях». К ее удивлению, он поручил Дакшу сопровождать ее.

Как и ожидалось, Дакш перестал оставлять гулмохар у нее на подоконнике. Она скучала по его цветочным подношениям и злилась на себя за это и за то, что желала большего, чем он, казалось, готов был дать.

– Какого рода исследованием ты хочешь заняться? – спросил он, ведя ее однажды днем вверх по винтовой лестнице в библиотеку.

– Я просто хочу почитать о чудовищах, – сказала она расплывчато. Она не хотела раскрывать свою истинную цель. Пока нет.

Пока он с закрытыми глазами сидел в позе лотоса посреди библиотеки, она бродила по комнате, вглядываясь в названия книг на полках и стараясь не расчихаться. В конце концов, чтобы себя не выдать, она взяла семь книг о различных чудовищах. Два самых толстых тома были о яту. Беглого взгляда было достаточно, чтобы она поняла, что взаимодействие людей и яту было гораздо более распространенным явлением, чем она предполагала.

Муссоны уступили место осенней прохладе. Она проводила свои дни в тренировках, используя время между занятиями и после еды для чтения книг из библиотеки, а вечера проводила в компании женщин. Они сидели вместе на крыльце, слушая рассказы Атрейи, бренча на ситаре или играя в пачиси. Их теплое общение исцеляло ее, как ничто другое.

Во второй половине месяца Ашвин в гурукулу прибыл посетитель и попросил о встрече с ней. Наедине. Когда она услышала, кто