Шрифт:
Закладка:
Пристрастия и слабости
В 1960-е годы Марлен Дитрих снимать перестали. К стареющей актрисе не проявляли интереса. Критики прямо говорили, что Дитрих – это уже история, она не актуальна, она устарела. Даже имея огромные заслуги перед американским кинематографом, она уже не может сниматься. В кино пришли более молодые и играющие совершено иначе звезды. Актрисе не поступало вообще никаких предложений, не говоря уже о достойных ее артистического таланта.
Активная жизненная позиция не позволяла Марлен Дитрих сидеть дома, превратившись в обычную пенсионерку. Кроме того, она должна была зарабатывать себе на жизнь. Марлен переключилась на вторую профессию, которой владела в совершенстве. В конце 1960-х – начале 1970-х годов актриса разъезжала по всему миру с концертами, выпускала пластинки.
Даже в предзакатный период жизни Марлен Дитрих на ее выступлениях всегда был аншлаг. Зрительские овации долго не стихали, а однажды продолжались 62 минуты. Свою Дитрих слушатели провожали стоя. Концерты Дитрих проходили достаточно редко, чтобы в страну, где планировалось ее выступление, съезжались поклонники ее таланта со всех концов света. И достаточно часто, чтобы зритель не забывал ее как певицу.
Марлен Дитрих знала себе цену, когда предъявляла организаторам концертов свои особые требования. Она четко оговаривала и гостиничный номер, и питание, и убранство гримерной. Устроители концертов нередко жаловались на непомерные требования звезды, на ее капризы и скандальный характер.
Среди особых требований актрисы были три стакана крепкого чая. Напиток готовила специальная помощница, подавали его в стакане из тонкого стекла, вставленном в массивный металлический подстаканник, с которым Дитрих никогда не расставалась. Только узкому кругу было известно, что на самом деле подавали актрисе во время коротких перерывов между песнями. А выпивала Марлен Дитрих три полных стакана коньяка, что было ее дневной нормой. Алкоголизмом она не страдала, коньяк позволял ей сохранять силы и держать себя в тонусе. Действие алкоголя она усиливала табаком. Всю жизнь Марлен курила и не знала меры в этом, как и во всем остальном. Однако, сильная женщина, Дитрих умела владеть собой и укрощать свои многочисленные недостатки, когда это было необходимо.
Курить я начала во время войны. И это сохранило мое здоровье.
Любительница поесть, Марлен Дитрих очень быстро набирала вес и боролась с этой напастью собственными методами. За месяц до съемок актриса садилась на жесточайшую диету. Пила фруктовые соки, не употребляла мяса, что давалось ей нелегко. Обычно Марлен предпочитала мясные блюда, как и большинство немцев. Немецкая национальная кухня традиционно состоит из жирных мясных блюд.
Такие жесткие правила позволяли ей приходить в форму к началу работы над фильмом. Но она ослабевала настолько, что ее шатало. С этим она тоже умела справляться не менее успешно. Во время съемок где-то поблизости Дитрих держала тарелочку с тоненькими ломтиками сыра, колбасы или миниатюрными тостиками. Время от времени она слегка перекусывала.
Завершив работу над фильмом, Дитрих устраивала себе «гастрономические каникулы». Она лакомилась любимыми блюдами, быстро набирала вес, чтобы к следующим съемкам все начать заново: сесть на жесткую диету, ограничить себя в еде, а потом прихватить с собой в павильон заветную тарелочку.
В старости Дитрих проделывала то же самое. Но с годами ее аппетит заметно ослабел. Она уже никогда не была «толстой» настолько, чтобы ей приходилось мучительно сгонять вес.
В начале 1970-х годов у Марлен Дитрих разболелись ноги. Ножки, которыми она настолько дорожила, что застраховала на миллион долларов, которыми так гордилась, что их невероятную длину и стройность демонстрировала при каждой возможности.
Марлен всегда уделяла ногам особое внимание. Она заказывала туфли у лучших обувных кутюрье мира. Носила обувь на экстремально высоком каблуке непременно с закрытым носком и пяткой. Босоножки она считала обувью для плебеев. На концерты брала три пары туфель разных размеров. Высокие каблуки, непомерное курение с возрастом привели к болезненному варикозу. От выпитого коньяка к концу выступления ноги распухали, и ей приходилось переобуваться.
За кулисами устанавливали таз с подсоленной водой. В перерывах между песнями она опускала туда больные ноги. Однако это почти не помогало. В конце концов на сцену с Дитрих выходил кто-то из творческой группы, чтобы незаметно для зрителей поддерживать ее. Выступления ей давались все трудней и трудней. Но в зале был зритель, ожидания которого она обмануть не могла.
Для женщины красота важнее ума, потому что мужчине легче смотреть, чем думать.
С подступающей старостью Дитрих боролась изо всех сил. Она в совершенстве владела искусством грима. По фотографиям невозможно определить, где ей тридцать, где тридцать шесть, а где шестьдесят шесть. Словно возраст для этой женщины не существовал или она владела секретом вечной молодости. Она везде великолепна в своей не идеальной, не кукольной, а человеческой, чуточку неправильной красоте. Марлен казалась воплощением вечной женственности. Однако победить в этой битве невозможно, надо смириться с неизбежностью. Старость можно только пережить.
В семидесятые годы Дитрих зарабатывала значительно меньше, чем в годы расцвета. Но она продолжала по-прежнему выступать в дорогих украшениях и в сценических нарядах, которые отличались особой роскошью. Так, трехметровое манто для актрисы было изготовлено из пуха трех тысяч лебедей. Вглядываясь в зал, она боялась, как бы кто-то из зрителей не бросил яйцо в ее роскошное лебяжье манто.
Друзья уговаривали Марлен завершить сценическую карьеру. Ведь голос уже не тот, силы покидают, все труднее поддерживать внешность, чтобы по-прежнему выглядеть эффектно и ярко. Но Марлен отвечала, что зритель заплатил, чтобы увидеть королеву мира, а «я королева и есть». Актриса не могла обмануть своего зрителя и работала без
