девчонок на Первый дом, не стала дожидаться, когда сопровождающие волонтёры вернутся за ней и юркнула мышкой к соседям. А оттуда позвонила домой, наплела родителям, неизвестно про какие невероятные ужасы, творимые с нею, и под охраной полиции покинула злополучную деревню.

Все привыкли к тому, что девушка находилась не в себе после продолжительного употребления сильнодействующих препаратов синтетического происхождения и, обращая внимание на перемены в её облике (в последнее время она заметно поправилась и похорошела собой) не заметили, как разум её восстановился. И уж точно никто не ожидал от неё такой прыти и проворства. Кроме Доктора весомый бонус от её побега ощутил недавно привезённый в Центр двадцативосьмилетний солевик Француз, с которого, опасаясь проверок со стороны правоохранительных органов, досрочно сняли сестру.

По прибытию на смену Консул Большой «вернул» Доктору голос и, выслушав его аргументы в пользу ночёвок в кресле, недовольно помотал своей гладковыбритой головой, но и настаивать на раскладушке особо не стал. Док расценил эту аморфную позицию представителя Высшей Силы по-своему и перестал даже заносить раскладушку на ночь в дом, что освобождало его от мороки с раздвиганием столов и лавок. Японец подогнал ему свою подушку, Малина покрывало, и он вполне неплохо провёл несколько ночей в мягком кресле, конечно же, принимая сочувствие со стороны товарищей при этом лукаво сокрушённо покачивая головой и беспомощно разводя руками. Глеб в своё время целую неделю лекций посвятил изложению темы «Жертва» в психологии зависимого человека. Так вот Доктор сейчас как раз с головой залез в образ жертвы и собственными невербальными манипулятивными действиями «продавал» своим товарищам жалость, получая эмоциональную подпитку от их сочувствия и подтверждения правоты своей позиции. Но для самостоятельного признания этой неприятной правды ему, конечно же, ещё не хватало уровня честности по отношению к самому себе.

Через три или четыре ночи Большой позвал его к себе в консультантскую и, глядя прямо в глаза как это сразу повелось между ними в особо важных случаях сказал:

– Короче не буду ходить вокруг да около, говорю прямо! Хочешь, не хочешь, но тебе придётся сегодня ночью спать на «раскладоне»! Что тебе для этого нужно? Чего там не хватает? Короче ТАК НАДО!

Этот разговор по своей форме и содержанию очень напомнил Доку их прежний диалог по поводу афганов. В прошлый раз всё обошлось нормально, поэтому у главного героя сформировалось определённое доверие к крупногабаритному Консулу. Он изложил Большому, что нужны нормальные матрас и подушка, а тот тут же велел недовольным волонтёрам «нарыть»248 матрас на других домах, а подушку отдал свою. Хороший матрас был доставлен, и Доктор на ночь с комфортом устроился на раскладушке, проспав как убитый, до самого подъёма.

Вечером того же дня Гладковыбритый Духовный Наставник объявил на последствиях, что с этого момента на раскладушку будет отправляться самый злостный нарушитель реабилитационной дисциплины из дисциплинарного журнала по итогам каждого дня. Он тут же огласил свой вердикт и «наградил» переходящим спальным местом Китайца. А Доктору же было велено занять освободившееся Китайское ложе в углу в общем зале на втором ярусе прямо напротив Пины и Деда. Главный герой смог в последующие несколько месяцев оценить великолепный пружинный кроватный матрас на этом шконаре и когда по вечерам выносили телек на просмотр фильмов он оказывался в просмотровой VIP-зоне лёжа прямо перед телевизором. Китаец с ненавистью поглядывал в его сторону, когда сменил раскладушку на другой шконарь, но это совсем не беспокоило Дока.

Жизнь на втором ярусе, конечно же, имела свои определённые особенности. Заправлять постель Доктор быстро приноровился с удобно стоящей рядом скамьи. Операцию спуска и подъёма он тоже хорошо отработал, используя при этом и скамейку и стол. Главная неожиданность могла случиться ночью во сне. Время от времени кто-нибудь из спящих на вторых этажах совершал во сне немыслимые пируэты с громким приземлением. Так буквально вскоре после переселения Дока на новый шконарь его новый сосед напротив Пиночет, перед сном поставил будильник на разделяющий их спальные места стол, чтобы проснуться по его сигналу на поварское дежурство.

Когда будильник зазвонил в абсолютной темноте, так как окна на ночь наглухо зашторивались он, спросонья позабыв, что переехал недавно на второй ярус шагнул в пустоту. После этого раздался невероятный треск опрокидывающихся стола и лавок, громкая матерная ругань самого «астронавта» и заткнулся назойливый будильник. Доктор, чутко проснувшийся от звонка, поинтересовался у Пины всё ли у него цело и, услышав положительное бурчание с проклятьями, живо представил себе красочную картину полёта и кое-как деликатно сдержал смех, чтобы не обидеть своего чувствительного товарища, которому сейчас было точно не весело. Кстати сказать, будильник после этой «авиакатастрофы» уже больше никогда не звонил.

Квага (большое испытание)

Этот здоровенный конь по возрасту ровно на десять лет моложе Доктора, с татуировками на теле в лучших традициях ЛГБТ-сообщества сразу ещё после своего дебютного появления на Первом доме активно не понравился главному герою. Док запомнил этого двуличного громилу с читки его «Болезненных последствий» когда того уже приводили с Тортуги в безусловно более сильную группу Первого дома. Квага быстро освоился на Пятом доме и благодаря своему физическому превосходству стремился доминировать в их коллективе, не ставя ни во что окружающих и это было не сложно, так как в «Доме инвалидов» находились ребята с серьёзными функциональными поражениями головного мозга и пожилые алкоголики.

Поэтому его и приводили почитать на Первый, чтобы здесь с него сбили спесь и заставили задуматься. Квага серьёзно испугался, что его оставят на Первом, этакой местной «крытке» с глухими заборами, где режим содержания был намного жёстче, а контингент куда более духовитый и ни о каком лидерстве ему здесь даже бы и не мечталось. Квакен на читке сразу всё принял, понял, осознал, с драматическими вздохами сославшись на свою тяжкую сиротскую долю в виду ранней утраты родителей. Затем, как и полагается в хорошем театре он пустил фальшивые крокодиловы слёзы по поводу своих собственноручно многократно «отшвырянных»249 сестёр, поднявших его непутёвого на ноги, облегчённо выдохнув вернулся на родную Тортугу. А там крупногабаритный «отмоток»250 продолжал безнаказанно беспределить, живя по своим правилам, то есть не выздоравливать.

И вот его, прибывшего в «Северное сияние» всего на девять дней позже Доктора через три с небольшим месяца перевели на Первый дом ещё до появления в нём девчонок для интенсификации процессов оздоровления организма от химической зависимости. На первом же анализе чувств он признал АЧ главного героя нечестным и именно его голос Док признал