юге бродили слухи и вести о жутком разгроме нурманов на Ловати-реке, о великой воле богов и вокняжении Олега и Игоря. А купцы и вовсе растащили сплетни по всей Ганзе, донесли до Киева и дальше до Хазарии, Византии и Багдада.

Спросите, причём тут Киев? А при том, что вот уже шестнадцать лет как рюриков ярл Аскольд, вернее Скальд по прозвищу Лучник (Буескиттер) увёл из Альдейгьи в Киев две мятежные варяжские дружины, да с ними три нурманских хирда. Свергнув с киевского престола служащую хазарам династию Свентояровичей, он за два года собрал восьмитысячное разбойничье войско, в котором оказались разные изгнанники, наёмники, мятежники, преступники, авантюристы с Верхней и Нижней Руси, балтийского Поморья, Полесья, Полотчины. Погодя в Киев подтянулись беглые хирды нурманов из Скандинавии и островов. Все они жаждали золота и серебра. И Скальд Буескиттер дал алчущим разбойникам металл, сначала ощипав все города Среднего и Нижнего Днепра и хазарских данников, а потом сводил всю эту свору за добычей в Византию, где слегка разорил предместья Константинополя и стребовал с басилевса дань.

Очень скоро власть Скальда Буескиттера превратилась в разбойничью тиранию. Возомнив себя повелителем Поднепровья, он присвоил себе титул «Божественный», после чего его имя стало произноситься Ас Скальд, которое обыватели переиначили в Аскольд.

С попустительства узурпатора Аскольдовы вояки так распоясались, что дочиста опустошили огромные пространства от Чёрного моря до Любеча, разорили большую часть Волыни и всё днепровское левобережье. И потому для объединения Руси после снятия нурманской оккупации на севере нужно было уничтожить разбойничье гнездо на юге.

В лето 881 года мы вместе с варягами и русами помогали князю Олегу укреплять власть в коренной Руси, раскинувшейся от Верхнего Днепра до Ильмень-озера. Теперь под его знаменем стояло три тысячи варягов и две тысячи русов. По местным меркам – огромная силища. Вот только применения ей пока не находилось. Варяжско-русское войско бурлило и волновалось, словно перегретый котёл, требуя выходв силы. И время действия было не за горами, поскольку и сам князь Олег, не имеющий вотчины и стольного города, рвался в бой, чтобы добыть их своими руками.

По идее можно было хоть завтра выступать в поход на юг, вот только не давала покоя бродящая где-то в тылу вокруг Ильмень-озера большая банда нурманов, вобравшая остатки хирда убитого Хальвдана, остатки городских гарнизонов, сотню спасшихся в битве на Ловати и всякую приблудную шваль. То, что они могли натворить, и подумать страшно, а тут прибывшие из Бирки ганзейские купцы по секрету поведали, что в свейском стольном граде Сигтуне собрались мятежные нурманы, сговорившиеся вторгуться на Русь.

Сколько их? Когда нападут? Где вторгнутся? В такой ситуации отправляться в поход на Киев, было бы верхом легкомыслия. Не один день князь Олег вместе с боярами русов Богоруком и Воибором, варяжскими ярлами Рогволдом и Оногастом ломали головы в поисках наилучшего выхода. В конце концов, порешили всем русским дружинам утвердить власть и порядок на коренных землях, зачистить от бродячих банд скандинавов Приильменье, Новгородчину, Плесковщину и Поладожье, и не допустить набега пришлых нурманов на русские и варяжские города. Часть варягов постановили вернуть в Сар-город и Белоозеро, из-за тревожных слухов, приходящих с Волги, после чего около шатра князя Олега расположились лагерем две тысячи варягов. Но каких варягов! Лучших из лучших.

Однажды жарким летним днём, спасаясь от истекающего раскалённым зноем солнца, я сидел в тени дерева, наблюдал, как купаются в пыли непоседливые воробьи и пытался упорядочить разные мысли и соображения, сопоставляя их с нашими планами и обстановкой.

– Гляди, Бор, – подошёл, ухмыляясь Стерх, – какую дичь мои разведчики притащили. Помяли маленько, не без того, но зацени, каков экземпляр.

Он махнул рукой, и четверо воинов подтащили связанного заросшего рыжим волосом огромного нурмана в слегка потрёпанных одежде и доспехах.

– Где взяли?

– Моя сотня дежурит, – ответил Стерх, – я направил четыре десятка в разъезды, два на юг, два на запад. Нурмана взяли на ночёвке в истоках Днепра. Из ихнего десятка он один уцелел.

– Интересно, туда или оттуда? – я поскрёб отросшую щетину. – Если они шли на юг, то хреново, а, если с юга, то ещё хуже.

– Объясни?

– Если они шли с Ладоги или Полоцка, значит, нурманы ищут союзников. А, если – из Киева, то аскольдовы головорезы готовы к нападению и ищут пути.

– М-м-да, – протянул Стерх, поглядел, прищурившись, на нурмана, – а вот сейчас мы и узнаем, откуда, куда, зачем? А ну-ка, братцы, снимите с гостя лишнее, пусть чуток охладится, и сюда его к стеночке.

Нурмана быстро избавили от доспехов, оставив только в холщовой рубахе и кожаных штанах, перевязанных на голенях ремнями крест-накрест и заправленных в высокие грубые башмаки. Связанные сзади руки притянули к вбитому в стену железному кольцу, к которому обычно привязывали коров или волов.

Нурман глядел исподлобья и внимательно следил за нами. Я сел напротив на потемневшую от времени колоду:

– Скажи своё имя, нурман.

– Я не боюсь пыток, – от его равнодушного взгляда, казалось, могла замёрзнуть вода, – можете хоть тянуть из меня кишки, хоть спину рубить. Умру с радостью.

Я усмехнулся:

– Я ведь не оскорбил тебя и не спросил ничего недостойного. А, что касается смерти, то она бывает разная, а иногда и позорная. Представь, как погано умереть от собственного дерьма, когда связанного голого человека по шею зашивают в кожаный мешок и насильно и обильно кормят четыре раза в день.

– Я слышал о зверствах варягов, но представить не мог, что вы настолько жестоки.

– И это ещё не всё, – я продолжал его запугивать. – Ведь умирает такой нурман не просто по уши в говне, но и без меча в руках. И тогда зачем такой вонючка нужен Одину в Вальхалле?

– Вы звери, варяги, боги вас покарают, – мои фантазии нурмана явно потрясли.

– За что? Я ведь всего-навсего спросил твоё имя.

– Гуннар Хорёк из Вигфьорда.

– Вот видишь, как всё просто, – я голосом начал успокаивать перепуганного нурмана, – а то ты сразу про кишки говорить начал. Сам подумай, охота нам возиться с твоими пахучими кишками. И поверь, слухи о зверствах варягов изрядно раздуты всякими недругами и врагами. – Я довольно потянулся и, как бы между прочим, спросил, – А, скажи, Гуннар, нынче в Киеве также жарко, как и здесь?

– Не так уж. Жарко в Корсуни было прошлый год, – вздохнул он, вспоминая.

– Хоть не зря сходили, а то может лучше сразу к болгарам? – Я постепенно перешёл на интересующую его тему.

– И впрямь в Таврии делать нечего, – нурман немного оживился, – там, конечно, торгуют немало, но