Шрифт:
Закладка:
— Нет, нет, — шепчу я и предпринимаю отчаянные попытки вырваться, боязливо и испуганно прислушиваясь к происходящему за спиной.
Что там делает с Тошкой Лис? Он же… Он же его не убьет? Нет?
— Все нормально будет с твоим утырком. В память о вашей детской нежной дружбе, блять… — продолжает успокаивающе рычать Камень, и я чувствую, что меня несут. Прочь несут, так и не позволяя посмотреть, — Лис, сумку прихвати!
В ответ раздается невнятное ворчание и звуки возни.
— Да я недалеко, догонишь… — отвечает Камень, ускоряясь и бормоча так, что слышу только я, — или не догонишь…
55
Осознавать нормально происходящее и возиться в руках Камня я начинаю уже только на улице, по пути к стоянке.
Просто, пока по коридорам шли (да что там шли! бежали практически!), я как-то в шоке еще находилась.
И слова Тошки больно лупили в голову своей очевидностью, своим, пусть и грязным до предела, но совершенно реальным контекстом.
Потому что Тошка, желая ударить побольнее, тем не менее, вслух сказал то, что у меня все это время крутилось на подсознании.
Он озвучил, как со стороны выглядит эта ситуация.
Насколько мерзко, пошло и гадко все смотрится.
И как на это все будут реагировать окружающие, если, не дай бог, хоть кто-то…
А ведь многие видели, пусть и не то, как меня одновременно Лис и Камень обнимают, но то, что я целуюсь сначала с одним, потом с другим, потом один называет меня своей девушкой, а второй, совершенно наплевав на это, нагло распускает руки, тоже при всех… Это видел весь универ!
Весь!
А те, кто не застал вживую, в оффлайн-режиме, запросто может найти ролики в интернете и глянуть онлайн!
И это уже сейчас, когда еще ничего не случилось, по сути!
А если дальше так будет?
Если парни не остановятся? Они же закусились почему-то, и именно на мне круг замкнулся…
И нет, я не собираюсь думать, почему именно на мне, это вопросы второй категории. А первостепенные: что мне делать сейчас? Как это прекратить?
И в первую очередь: как остановить Камня конкретно в эту минуту?
В универе во время пар перед кабинетами мало кто шатается, наш декан по внеучебной деятельности имеет интересную привычку, когда начинаются занятия, ходить по рекреациям и припахивать всех гоняющих балду к полезному труду на благо универа, так что студенты давно уже рассасываются по углам, словно тараканы, из пустующих коридоров универа.
Потому по пути мы никого не встречаем. Вахтер и охрана — не в счет.
А вот на стоянке…
Народ ходит, пусть и немного.
На нас с Камнем пялятся.
И показывают пальцами.
И снимают на видео.
Боже…
— Отпусти меня, — я извиваюсь в руках Лешки, но так, чтоб не давать лишний повод для съемок, хотя, о чем это я? Кому тут нужен повод? — Отпусти! С ума сошел? На нас смотрят!
— Пусть смотрят, маленькая, — он вообще не обращает внимания на мое копошение, целеустремленно двигается в сторону своей машины.
— Нет! И вообще… Куда ты меня несешь? Там Лис Тошку точно не убьет?
— Да кому нужен твой задохлик, — прорывается в раздраженном рычании ревность, — попинает немного, чтоб думал, чего нести.
— Тогда тем более! Отпусти! У меня пары еще…
— Да какие, к херам, пары? Ты бледная, как смерть! Отлежаться надо!
Камень, мельком оглянувшись на дверь универа, сажает меня в машину и прыгает на водительское, и автомобиль резво срывается с места.
— Подожди же! А Лис?
— Похер на него.
Я сжимаюсь на пассажирском сиденье, пристегиваюсь подрагивающими пальцами, пытаюсь выдохнуть.
Камень смотрит на дорогу, ведет машину резко, словно торопится куда-то. И ощутимо нервничает.
Если бы не это нарастающее нервное напряжение в салоне, то поездка бы очень напоминала ту, самую первую нашу, когда я по глупости своей сама прыгнула к нему в машину.
— Леш, — делаю я еще одну попытку в разговор, — к общаге — в другую сторону…
— Нехрен в общагу, — коротко отвечает он, — там народу полно. Ко мне едем.
Что???
— Леш… — так… спокойствие, только спокойствие… — Леш, я не хочу к тебе. Мне надо домой. И вообще… Я без телефона, без учебников…
Понимаю, что несу бред, что мне сейчас надо проявлять жесткость и не соглашаться, чтоб, словно курицу, увозили в неизвестном направлении, даже мнения моего не спросив.
Но Лешка явно не слышит меня и не собирается идти навстречу.
— Не волнуйся, маленькая, — он, словно чувствуя мой напряг, коротко смотрит на меня, и так спокойно, уверенно, что даже теряюсь, — я просто хочу, чтоб ты пришла в себя. Я понимаю, что слишком… Слишком напирал, и именно потому ты так себя повела… Нам надо было просто поговорить, все решить, а я… Короче, я — мудак. Так бывает, маленькая. Решил, что, когда вернусь, мы все выясним. А тут этот козлина подсуетился…
— Это все не так… — пытаюсь я объяснить необъяснимое, но Камень перебивает:
— Это так. Я думал долго после твоих слов, что ты ничего не обещала… Знаешь, мне пиздец, как непривычно такое… У меня еще не было девочки, которая бы… Отказала. Понимаешь? Блять, опять бред несу. Не умею я словами!
— Я понимаю.
— Да? — он отворачивается от дороги, смотрит на меня, и взгляд его, горящий искренностью и чем-то таким, нежным-нежным, обезоруживает.
Ситуация не перестает быть отчаянной, я по-прежнему в машине, наедине с одним из самых пугающих парней универа. И везет он меня не в общагу.
Но теперь страха нет, совершенно.
Камень не сделает мне плохо. Не сделает ничего, что мне бы не понравилось. Почему я в этом уверена?
Не знаю.
— Да, — отвечаю я ему. — Да. Нам надо поговорить, ты прав. Но для этого не обязательно меня вести к себе…
— Почему? — Камень удивляется так искренне, что даже забавно, — не в машине же. Хочется спокойствия.
— Я… Я не думаю, что это правильно, — не могу напрямую сказать ему, что опасаюсь того, что между нами происходит наедине.
— Маленькая… — он неожиданно наклоняется, берет меня за руку и мягко целует пальцы, — не бойся меня. Я не обижу.
Ох…
Его губы горячие, уверенные. И слова — тоже.
Ему хочется верить.
И я почему-то верю.
Дурочка, наверно… Маринка бы выразительно покрутила у виска пальцем, но…
Но если не верить, то зачем тогда это все? Проще
