его управляться с оружием без физического контакта с предметами, только правильным приложением векторов гравитации. А объяснять своим партизанам, как на самом деле погибли ушлые немцы, казаку не нужно — все знали об его искусном владении холодным оружием.

Когда у Матвея закончились патроны к нагану, он перешёл исключительно на метание пуль гравитационной силой. Перестрелка немцев с партизанами почти стихла. Повторных попыток выползти из полосы спасительного дыма противник больше не предпринимал, затаился. Бросать технику и снаряжение врагу не хотелось, тем более что отступать в опасную лесную чащу было страшно: там тоже могли поджидать партизаны, и, наверняка, установлены мины, ведь посланная в обход группа разведчиков канула бесследно.

В странном зависшим над дорогой сизом мареве немцам было не разглядеть, сколько осталось в живых их соратников. Партизаны потеряли цели из виду, стреляли совсем редко. Немцы тоже прекратили пустую стрельбу, лелея надежду тихонечко пролежать до сумерек и ускользнуть из ловушки, даже перекликаться боялись, чтобы не приманить гранату на голову.

То, что немецкие ряды быстро редели, знал лишь кравшийся во вражеском тылу призрак. Матвей видел колдовским взором шевеление затаившихся фигур, он даже мог по биению сердца отличать раненых врагов от мёртвых тел. Добивать поверженных казаку было не зазорно, ведь ни один вражина не выказал желания сдаться в плен. Оно и к лучшему, отступающей Красной армии пленники в тяжесть, а уж партизанскому отряду совсем одна морока с ними. Так что Матвей торопился перебить непокорного врага в честном бою, чтобы потом не искать праведные способы избавления от обузы. А когда живые враги на обочине дороги закончились, Матвей достал из кобуры маузер и начал добивать подававшие признаки жизни тела в кузовах грузовиков. Бил прямо сквозь деревянные борта. Мощные патроны позволяли прошивать насквозь даже упавшие тела, наваленные на раненых. Тех, кого не удавалось достать пулей, приходилось тупо душить гравитационным прессом. Хоть и не противоречило военной логике полное истребление поверженного врага, но за душу щипало. Оставлять тяжёлую работу впечатлительным новобранцам командир не стал, взял весь грех на себя.

Когда смолкли выстрелы маузера, по рации прозвучала команда отряду собраться возле головы разгромленной колонны. В мёртвой тишине дымная полоса извивающейся змеёй уползла в небо, открыв страшную картину заваленной трупами дороги.

— Ну ни черта себе! — увидав побоище со стороны во всей красе, присвистнул Шах. — Полчище врагов смясорубили, а на наших бойцах ни одной царапины. Просто какое–то волшебство!

— Колдовство, — слегка поморщившись, шёпотом исправил формулировку Матвей и уже в полный голос пояснил товарищам содеянное: — Вот такая она — партизанская война по–парагвайски!

Последними красочными штрихами к эпической картине уничтожения вражеской колонны стали алые росчерки по голубому небосводу трёх сигнальных ракет.

Глава 9

Партизанский старшина

Глава 9. Партизанскийстаршина

Внимательно оглядев поле боя колдовским взглядом, Матвей предположил, что, похоже, помимо двух последних в колонне автомашин, ещё некоторые тоже не получили критических повреждений двигателей и ходовой части.

— Ребята, кто из вас умеет водить машину?

Четверо бойцов подняли руки.

— А я на мотоцикле умею ездить, — решил приобщиться к водительскому составу Марафонец.

— Так и я тоже могу на моцике рассекать, — оттеснив плечом выскочку, проворчал Вратарь.

— Мотоциклы у нас на ходу, а вот грузовики надо бы хорошенько осмотреть. Так что четверым шофёрам приказываю заняться подготовкой транспорта. Исправные машины отогнать в хвост колонны и развернуть на обратный ход.

Дорога хоть и была одноколейная, но позволяла разъехаться по обочинам встречному транспорту. С левой стороны дороги трупов почти не валялось, на расчистку пути больших усилий не требовалось.

— Вратарю и Марафонцу: выкатить один мотоцикл к голове колонны, второй отогнать в арьергард, а после с помощью электропилы убрать с дороги упавший ствол сосны. Остальным приступить к сбору трофейного оружия и боеприпасов. Забираем всё, вплоть до ножей. Приказываю при осмотре тел доставать из нагрудных карманов солдатские и офицерские документы. А я допрошу пленного офицера, и разминирую установленные на растяжках гранаты, они нам ещё пригодятся в деле.

— Ремни, портупеи, патронные сумки — тоже берём? — решил уточнить хозяйственный Шах.

— Даже солдатские ранцы и каски, — не стал разбрасываться ценным имуществом командир партизан. — А ещё, каждый должен присмотреть для себя комплект немецкой военной формы. Шесть целеньких мундирчиков нам предоставили мотоциклисты–разведчики. Гляньте, кому подойдут по фигуре. Для нас с Шахом я подберу что–либо из офицерского гардероба. Следуй за мной, примерим костюмчик.

— Ой, Кадет, тут целых и чистых мундиров не отыскать, — семеня вдоль обочины за перешагивающим трупы командиром, брезгливо морщился Шах.

— Да вот же, рядом с оглушённым гауптманом, скукожился дохлый лейтенантик, — дойдя до уцелевшего немца, заботливо уложенного подчинёнными за простреленным колесом грузовика, Матвей бесцеремонно поднял за шкирку рядом приткнувшееся щупленькое безжизненное тело лейтенанта и на весу повертел его из стороны в сторону. — Всего только одна дырка в кителе.

— Ага, зато она на груди, и карман кровью изрядно замаран, — привередничал Шах.

— Ничего, отвернёшь полу кителя в сторону, а «раненную» геройскую грудь бинтом перевяжешь. Пусть выглядит, будто пуля вскользь прошла. Для своего камуфляжа можешь размотать с головы пленника окровавленный бинт, ему он уж без пользы. Только сначала руки офицеру свяжи за спиной, а то, когда очухается, начнёт трепыхаться. Да рожу так не криви, не замараешься, по всему видать, ариец нам попался чистых кровей. Гляди, какая морда лощёная, истинный барон.

— Так может, с арийца мундир содрать? — завистливо скосил глаз на чистенькую офицерскую форму Шах. — Совсем ведь китель целенький.

— Толстоват боров, на тебе его одёжка мешком висеть будет, — отрицательно покачал головой Матвей. — А для меня слишком коротковата. Да и в штаб надо отправить красавчика в шикарной форме, чтобы впечатлить командование.

— А это чучело, часом, не околело? — пнул носком сапога в бок затаившегося пленника Шах. — Видать, здорово ему по башке досталось.

— Сейчас приведём в чувство, — грубо перевернул упитанное тело на пузо Матвей. —