По спине пробегает дрожь, когда я понимаю, чем мы рискуем. Я знаю, что если Даниил меня схватит, то посадит в темницу до тех пор, пока не сломит меня. Пока я не буду готова быть кем угодно и чем угодно для него, лишь бы не сидеть в темноте. Но король знает, что моя жизнь зависит от Морока, а значит, он его не убьёт.

Даниил посадит Морока в такую же тёмную дыру, но только слуге Тени никакие слова не помогут. А когда Даниил узнает, что его предал Аарон, то будет мучить парня всю его длинную жизнь. Мороки живут примерно столько же, сколько и Мары, и Даниилу достаточно поддерживать его жизнь, чтобы держать меня рядом до самой своей смерти. Но никто не говорил, что король не сможет мучить моего нового друга или попытаться лишить его рассудка.

Я смотрю в спину Морока, гадая, понимает ли он, на какой риск пошёл, решив мне помочь? Рот наполняется слюной, а мысли страхом, когда я осознаю, что может произойти с моим другом. Я уже потеряла родителей, потеряла Анну и всех сестёр Мар. Я не могу потерять теперь и Аарона. Внутри крепнет уверенность, что я должна защитить его любой ценой и, если что, моё тело не должно уцелеть. В таком случае Даниилу незачем будет держать Аарона в плену. От меня не должно остаться ничего, что можно было бы возродить. Только в таком случае он не станет преследовать Морока и тому удастся ускользнуть.

Всю ночь мы то скачем так быстро, как можем, то переходим на спокойную рысь, то делаем короткие привалы, чтобы позволить лошадям отдохнуть, Аарону подкрепиться, а мне разогнуть спину. На рассвете мы натыкаемся на небольшую деревню и, как воры, располагаемся в одном из амбаров. Мы проверили дом рядом, он пустует, вероятно, владельцы куда-то уехали. Этот амбар теплее, меньше и темнее прошлого, тут мы кормим лошадей найденным сеном. А я не замечаю, как проваливаюсь в сон, привалившись к аккуратно сложенным колотым дровам. Отсутствие необходимости в еде играет мне на руку, но было бы лучше, если бы я не уставала. По словам Аарона, он будит меня через час.

– Я бы дал тебе больше времени, но слышал, как в деревню въехал вооружённый отряд, – тихо шепчет он, запихивая оставшиеся припасы и своё шерстяное одеяло обратно в сумки.

– Как ты узнал?

– Пока ты спала, я вышел, чтобы раздобыть это. – Он кидает мне потрёпанные кожаные перчатки. – Ты – глупая, уже больше суток держишь поводья в такой мороз.

Я тупо таращусь на этот странный подарок. Кожа у меня на руках и правда выглядит ужасно. Местами красная, повреждённая от холода, а ладони пошли небольшими трещинами.

– Ещё немного, и твои руки начнут кровоточить. Надевай.

Я делаю, как он велит, всё ещё не зная, как реагировать. Достаточно ли простого «спасибо» или стоит сказать, что он дурак, раз решил рискнуть быть обнаруженным ради такой мелочи.

– Ты их украл?

– Прости, маленькая Мара, лавки с одеждой здесь нет, – насмешливо отзывается Аарон.

Я прячу улыбку, наслаждаясь приятным теплом от перчаток, и возвращаюсь к более серьёзной теме:

– Где они?

– Сейчас, вероятно, проверяют главную улицу, постоялый двор и расспрашивают жителей. Деревенька маленькая, у нас больше нет времени, скоро они придут и сюда. Мы должны убираться и больше остановок делать не будем.

– Далеко до леса?

– Прилично, но мы доберёмся до того, как кони успеют вымотаться.

И мы тихо, обогнув главную дорогу из деревни, выворачиваем на тракт, оставаясь незамеченными солдатами. Нас видят лишь несколько жителей, что с раннего утра уже топят печи и идут в свои амбары, чтобы проверить куриц или подоить коров, но они в ужасе прячутся в домах, узнав Морока.

Мы ускоряемся, останавливаясь, только если лошадям нужна передышка. В остальное время они сами рвутся вперёд по дороге, а я благодарю Богиню, что снег немного сошёл и нам легче двигаться дальше. Мы бы не смогли скакать так быстро, если бы дорога была усыпана свежим снегом. Однако сегодня голубое небо затянули облака, предвещая новый снегопад к вечеру. Кони, будто чувствуя нашу спешку, сами набирают скорость, когда дорога перестаёт петлять.

Проходят часы, мы всё ближе к границе. Утро сменяется днём, а день медленно переходит в вечер, но погони за нашими спинами мы так и не обнаруживаем. В какой-то момент мы забываем об угрозе за спиной и что на кону стоит наша свобода, а время утекает меж пальцев. Морок с Сахарком подрезают меня на повороте. Вьюга недовольно бьёт копытами, поднимая снег и куски замёрзшей земли под ним, устремляется вслед за всадником. Оказывается, моя лошадка с непростым характером. Я подгоняю её лишь раз и тихо смеюсь, когда мы обходим вороного коня моего друга на прямой дороге. Мы соревнуемся ещё какое-то время, наслаждаясь скоростью, тишиной и лучами заходящего солнца, что окрашивают окружающий пейзаж в оранжевый и алый. Я забываю о нервозном чувстве беспокойства, которое заставляет оборачиваться назад чаще обычного.

Сейчас же я оборачиваюсь, чтобы улыбнуться вновь отставшему Аарону. Ветер срывает мой капюшон, а прядь волос больно бьёт по глазам, когда до меня долетает предостерегающий голос Морока. Он кажется почти угрожающим, прокатываясь по открытой местности в тишине, и я вздрагиваю. Он давно со мной так не говорил.

– СТОЙ!!

Вьюга спотыкается, хотя я уверена, что на дороге не было ничего необычного. А я вылетаю вперёд из седла. Руками успеваю защитить шею и голову от серьёзного удара, мне помогает мышечная память, и тело само группируется, чтобы перекатиться и уменьшить урон, но больше всего удар смягчает толстый слой снега, в который я улетаю. Всё кружится, пока я пытаюсь подняться на трясущихся руках. Плащ немного порван, на щеке, кажется, ссадины, я сильно ушибла плечо, и, возможно, появятся огромные синяки на рёбрах. Но к счастью, обошлось без переломов. Когда мир перестаёт идти пятнами, я оглядываюсь в сторону Вьюги и с облегчением выдыхаю. Она упала, но тоже в порядке. Вижу, как лошадь нервничает, вертится и бьёт копытами, пока Морок пытается взять её под уздцы, чтобы успокоить.

– Агата!

Даже сквозь маску я чувствую волнение в его голосе, когда Аарон замечает меня.

– Ты в порядке?

Моя лошадка успокаивается, после того как, припадая на одну ногу, я возвращаюсь к ним и глажу её