Какое-то время ехали молча, ожидая погони. Но всё было тихо, пока не запиликал планшет.

— Тебе Руби пишет, сообщил Шен.

— Прочитай.

Он какое-то время сопел, а потом выдал:

— Ой-ёй… Вот почему за нами нет погони. Ему не нужно нас догонять. Он спустил на нас всех собак… Нас объявили в розыск. Уже несколько статей вышло… Это какой-то трындец!

— Быстро же он, — констатировала Линнея, почти не удивившись.

— Пишут, якобы мы покинули Школу и напали на местных. Грабим, дебоширим… Господи, да нам же теперь не отмыться! Особенно после того видео из подворотни, где вы с Бренданом мутузите тех придурков. И после инцидента, когда Герои грабили банк… Нам хана…

— Отмоемся… У нас на руках доказательства.

— Кто первым заявил, тому и поверят, — подлила масла в огонь Линн. — Прости, это просто из опыта, я не хотела…

— Оставим, — отрезал я, понимая, что отреагировал слишком жёстко. — Ты права, наш враг не внутри, а снаружи. И твой опыт в медийной борьбе будет нам полезен.

— Вам придётся предоставить железобетонные факты, — заключила Линн, тут же перейдя в режим профессионального журналиста из простой обиженной девчонки.

— Такой факт сидит на твоём заднем сидении. Над ним ставили опыты, держали в камере.

— Кстати, нас не представили… — заметила она.

— Бобби — Линня. Линнея — Бобби. Студент бронзового сектора, объявлен погибшим после нападения на Школу Уолтера-Джека Тейлора, который, очевидно, не имел к похищению никакого отношения. Так что на ректора у нас полно компромата. Мы сделали снимки нескольких важных документов.

— Барабашка… — вдруг подала голос Агата. — Я опять его бросила…

Но, к счастью, хотя бы не начала рыдать.

— Ну хоть приходит в себя, — заключил я, кивнув Шену, чтобы тот утешил подругу.

— Кто такой Барабашка? — уточнила Линн, не поспевая за появлением новых игроков на поле.

— Её самый любимый питомец. Сразу после Шена, — отшутился, пытаясь разрядить обстановку. — Монстр, которого мы поймали на блошином рынке. Он очень приглянулся Агате, и сегодня она нашла его в клетке. Над ним там ставят опыты, пытаются выработать иммунную реакцию клеток ещё до контакта с вирусом, если я правильно всё понял.

— А-а-а… — сорвалось с губ Линн, — медицина. Неплохо он это придумал…

— Он болен. Пытается найти лекарство и заодно разбогатеть, чтобы избавиться от долгов.

— Ему нечего терять. Он разорён, судя по банковским выпискам, которые мне прислал помощник, — добавила Линн. — Хватается за соломинку.

— Зачем его держат на посту те, кто давал ему денег в долг на развитие Школы?

— Они хотят оставаться в тени. А зависимая пешка — удобный инструмент.

— Который скоро выйдет из строя…

— Мы можем доехать до больницы, а затем, ко мне на студию.

— Нет… у меня есть идея получше. Мне надоело прятаться и пытаться кого-то обхитрить или переиграть. Нужно чётко и прямо заявить, что он лжец. И больше не убегать, поджав хвост.

— Что ты имеешь в виду? — теперь уже насторожился Шен.

— Ректор думает, мы напуганы…

— Но ведь мы и напуганы! — на выдохе произнёс Шен.

— Тс-с… никому не говори, — я подмигнул.

— Ты мазохист…

— Нет! Я человек, живущий в перманентном ожидании подвига!

— Так какой у тебя план? — смерив меня сосредоточенным взглядом, поинтересовалась Линн.

— Мы вернёмся в кампус и расскажем всему миру, кто во всём виноват. Мы займём Школу — место, которое было создано ради нас. Не ради прихотей ректора, его семьи или спонсоров. А ради Героев, которые будут менять и защищать этот мир.

— И как ты себе это представляешь?

— Зашли и вышли. Приключение минут на двадцать.

Попытка подмигнуть и вселить уверенности не произвела должного эффекта, Линнея ждала пояснений.

— Ты везёшь девчонок в больницу, Лясе нужна помощь, Агате обследование на всякий случай. Бобби, соответственно, тоже. А мы с Шеном вернёмся, пройдём в рубку, откуда ведутся трансляции, где заседают операторы, монтажёры и прочий персонал.

— Нас будут ждать в Школе! Вся охрана будет натравлена на нас! — возмутился Шен.

— Они Отрицателей упустили, бестолковые олухи. А ты говоришь, что они смогут справиться с нами?

— Смогут, Рэй… посмотри на Лясю. Как бы мне ни хотелось верить в свои силы, нас несложно одолеть. Мы пока мало что умеем. И слишком беззаботно относимся ко всему. Нам нужна нормальная военная подготовка, а не телешоу.

— Именно об этом я и говорил не раз. Но ректору нужны были пешки. И если мы ничего не изменим, система нас перемелет и выплюнет. Мы должны сами стать частью системы, чтобы она изменилась. Только так будет шанс, что винтики начнут крутиться как надо, а не как попало.

— Мне страшно, — честно признался Шен.

— Мне тоже, мой друг. Не боялся бы либо дурак, либо психопат. Ни тем ни другим ты не являешься. Но у меня есть план.

— Но зачем вламываться в Школу, мы же можем пойти в полицию, или слить кары в сеть. Линн сделает репортаж.

— Я уже на всякий случай отослал копию данных Эрику, своему другу из прошлой жизни. Паренёк хоть и выглядит рыночным оборванцем, но на деле толковый. Так что данные по ректору обязательно всплывут, но есть риск, что и мы к тому моменту всплывём кверху брюхом.

Шен непонимающе посмотрел на меня, я видел его глаза в зеркале заднего вида.

— Есть риск, что пока мы ждём правосудия, нас всех по-тихому уберут в камере. А в том, что нас посадят за решётку — сомнений нет. Общественность уже раскачали, нас уже выставили в неприглядном свете не один раз. Люди будут настроены, чтобы нас заперли в клетки до суда или официального разбирательства. Все материалы будут проверять на подлинность. Это время. К тому же это игра в обе стороны, ректор тоже может состряпать парочку невнятных видео, на которых мы будем выглядеть нарушителями.Он хоть и банкрот, но остаётся очень влиятельным. У него есть связи, и те, кто дал ему деньги, кем бы они ни были, могут быть представителями любых структур. Не хочу заснуть в камере и не проснуться. Хочу устроить шоу, которое не пройдёт незамеченным. Нам нужен шок. Прямая