кармане в полтора раза лучше, чем две. Камеры прекратили съемку до того, как закончился обыск в моей бывшей квартире — пленка в кассетах закончилась, но дальше не было ничего интересного.

Мы еще выпили по чашек кофе, в ожидании, когда милиция покинет квартиру за стенкой. Игорь пообещал мне неделю на переезд, и я, попрощавшись с соседом, поехал в сторону дома.

Через четыре часа.

Локация — дача родителей Громова.

— Привет. — я оттолкнул в сторону слюнявую морду, повисшего на мне, Демона, подхватив и подняв на плечо подбежавшую Кристину: — Ты как? Поспала?

— Поспала. — дочь крепко обняла меня за шею.

— В Наташа приехала?

— А Наташи нет.

— Как нет? — хорошо начавшееся утро мгновенно перестало быть таким замечательным. За прошедшее время я успел заехать к родителям домой, где, подключив камеры к видеомагнитофону, успел сделать несколько копий замечательного неигрового фильма «Обыск в квартире коррумпированного милиционера», после чего, заехав в универсам напротив кинотеатра «Виктория», превратившийся за последний год в гастрономический музей всех стран мира, накупились всяких «вкусняшек» и поехал к родителям на дачу, в надежде, что сегодняшний вечер закончится хорошо и вот, такая нехорошая новость. В глубине души я понимал, где задержалась моя невеста, но я усиленно гнал от себя эту мысль, в надежде, что добившись того, чего хотели, мои недоброжелатели, потихоньку вернув ключи в сумку, отпустят девушка на свободу. Очевидно, что я был о ребятах из «тяжких» слишком хорошего мнения. Не дожидаясь темноты, отдав родителям зарубежные деликатесы, я, пробормотав, что у меня дела, поехал назад, в Город. Скорее всего, мою девушку мстительные и мелочные опера оформили по «мелкому», написав несколько рапортов, что гражданка такая-то ругалась и материлась в общественном месте. Следовательно, ее ждет ночевка в вонючей камере, скорый и неправедный суд поутру, и несколько суток пребывания в спецприемнике, в компании с мелкими уголовниками, алкашами и прочими антиобщественными элементами. Следовательно, мои планы меняются и, предварительно заехав на улицу Автора оперы «Садко», я поехал в родной РОВД изволять из темницы Наташу.

Локация — здание Дорожного РОВД.

— Привет. — я пожал руку помощнику, сохраняя на лице дружескую улыбку, после чего прошел вглубь помещения, отодвинул засов «женской» камеры и, встав на пороге поманил встрепенувшуюся блондинку.

— Где материалы на нее? — я за руку подвел Наташу к столу помощника.

— Здесь. А тебе зачем? Ее ваши опера оформляли…

— Я знаю. А эти шутники не сказали, что это моя жена? Кстати, на Новый год она от тебя в двух метрах сидела, за соседним столиком…

Старший сержант побледнел и выругался:

— Знаешь, Паша, вы сами разбирайтесь, что и как… — он вытянул из толстой стопки бумаг несколько, сжатых скрепкой, листочков: — а вы, девушка, почему молчали?

Я схватил бумаги и с наслаждением начал рвать из на мелкие клочки, после чего ссыпал в мусорную корзину

— Наташа, иди в машину, мне надо еще один вопрос решить — я сунул девушки ключи от машины и подтолкнул ее к выходу: — Славян, ты вот что мне еще скажи…

Наташин испуганный вскрик я узнал бы из тысячи, и обернулся я уже готовый рвать. В узких дверях дежурки столкнулись Наташа и взявшиеся из какой-то тьмы Варенников и Плотников и эти сволочи, очень удивившись от того, что жертва не в камере, ухватили ее за руки, а этого я стерпеть уже не мог.

— Славян, что за… — Вареник повернул морщинистое от ожогов лицо к помощник, чтобы выразить свое «фи», когда ему в нос прилетел прямой от меня.

— Ах ты бля! — Плотников оттолкнул Наташу, шагнул ко мне, но получив прямой толчок ногой в живот, отшатнулся назад, застряв в дверном проеме расставленными локтями.

— Отойди! — зажавшего нос Вареник, из-под ладони которого закапало красным, я отпихнул с дороги, и он завалился на, сидящих на скамейке для задержанных, двух алкашей.

Плотников, который пытался подняться, опираясь на скользящие по алюминиевой поверхности входной группы, локти, мешал Наташе выбежать из дежурки, поэтому я пришел ему на помощь — ухватив за лацканы пиджака, потянул на себя, после чего заехал лбом по носу — такой удар был необычайно популярен в этом сезоне.

На этот раз Диме не удалось затормозить свое падение локтями, и он упал на спину, загородив собой проход.

— Беги! — гаркнул я, а Наташа, нерешительно топчущаяся у порога, совсем по девчачьи взвизгнула, неловко перепрыгнула через лежащее навзничь тело, чуть не выронив при этом ключи.

— Паша, ты что творишь⁈ С ума сошел! — в это время на меня сзади навалились все, бывшие в этот момент в дежурной части — дежурный по РОВД, помощник, второй помощник, водитель и участковый.

— Все мужики! Все! — я мотнул головой в сторону выхода и Наташа, глядящая на меня через остекление дежурки от входной двери, кивнула головой и выбежала из РОВД, и я сразу задрал руки — люди, с которые пытались меня обездвижить, не сделали мне ничего плохого, я со всеми был в прекрасных отношения, а эти два скота, что решили пошантажировать меня Наташей еще пожалеют о том, что сделали.

Вареник и Плотников, стеная и проверяя наличие комплекта зубов по распухшими губами, бросив на меня ненавидящие взгляды, двинулись в сторону туалета, оттирать кровавые подтеки. Я криво улыбнулся им вслед — главное, что Наташа уехала, коробка-автомат, фары светят хорошо, минут через сорок — пятьдесят будет на даче у моих, и будет сидеть там, тиха, как мышка, пока я не появлюсь…

— Что на тебя нашло? — дежурный, убедившись, что я не имею желания с кем-то еще драться, махнул рукой, и меня отпустили.

— Мужики, извините, это личное. Эти двое сегодня в РОВД мою жену, вы ее видели, задержали, вытащили у нее ключи из сумочки, и ко мне в квартиру, с прокурорской следачкой, с обыском нагрянули. А в завершении на Наташу материал по мелкому составили…

Дежурный повернулся к помощнику, на что тот только развел руками:

— А я знал? Опера сказали, что человек за ними, бумаги написали… Ко мне какие вопросы? Мне Громов как сказал, я ему материалы все сразу отдал, вон они, в корзине лежат…

— Ладно, Паша, вы эти вопросы со своим начальством разбирайте, а мне в дежурке этого бардака не надо, что опера друг другу морды бьют, мне боксеров здесь своих хватает… —