Тильда не слишком вдавалась в стратегию, обещая взять самую опасную часть – переговоры и, если слов не хватит, сражения – на себя, но дала мне примерно те же указания: избегать ловушек, обезвреживать противника сразу и быть осторожнее с куклами.

– Звучит несложно, – пробормотала я, прикрывая глаза.

Мы ехали уже почти три часа, и скоро должны были сделать небольшую остановку в Танне – жизнерадостном городке вблизи от озера. Именно там мы с родителями когда-то сели на злосчастный поезд, и туда нас привезли в госпиталь после катастрофы; даже проезжать мимо казалось дурной приметой.

«Наша цель – не стереть Дурманный Лог с лица земли, а найти твоих родителей и вытащить их, – напомнил Йен. – Возможно, Датура вообще решат не связываться с самой Росянкой из-за обычных людей. Их власть и так сейчас шатается, спасибо Крокосмии, и потеря примерно половины семьи ради призрачных перспектив щёлкнуть по носу зарвавшегося садовника того не стоит. Розы не дремлют, Дуб и Омела тоже могут нарушить многолетний нейтралитет и вернуться в большую игру. О Непентес я молчу – они охотно включаются в любую травлю, потому что становятся сильнее, в буквальном смысле пожирая противника».

Прекрасно. Предлагаешь понадеяться на благоразумие гордых чародеев, да? Может, они и поостерегутся влезать в разборки друг с другом, но мне хватит и случайного выстрела, чтобы отправиться на тот свет. Я ведь тот самый «обычный человек».

«Ты лантерн, – спокойно возразил он. – Не стоит себя недооценивать. Ты сумела самостоятельно сбросить дурманные чары Крокосмии, несколько часов уходила от преследования и справилась с пятью не самыми слабыми чародеями».

Состав затормозил, подъезжая к станции – слишком резко, и у женщины в соседнем ряду опрокинулся бумажный стакан. Кофе расплескался по откидному столику, закапал, стекая на пол – светло-коричневая, немного вязкая жидкость, даже издали истошно пахнущая ванилью. Визгливо рассмеялся ребёнок, светловолосый мальчик в полосатом костюме, а женщина почему-то закрыла лицо руками, словно заплакала.

У меня тянуло под ложечкой от дурных предчувствий.

– Йен, – тихо произнесла я. – Почему ты просто не скажешь, что всё будет хорошо? Ты этого никогда не говоришь…

– Потому что он не любит врать, – ответила вдруг Тильда, не поворачиваясь от окна. – Но если б ты сейчас услышала, например, что у нас не получится, то что – назад бы повернула?

Почему-то я вспомнила Дино – тот самый момент, когда он сделал несколько шагов на заплетающихся ногах и обнял меня, повторяя, что я зря пришла и что это ловушка.

– Нет. Ни за что.

– Вот и хорошо, – сказала она. И добавила неожиданно: – Знаешь, я, наверное, в первый раз в жизни делаю что-то просто потому, что хочу. Потрясающее чувство.

Её отражение в стекле – бледный призрак на фоне огней вечернего города – вдруг улыбнулось, и я отзеркалила эту улыбку, чувствуя, как в груди становится очень-очень тепло.

Остановка в Танне почти не отложилась в памяти. Йен решил воспользоваться ситуацией, одолжил моё тело и устроил медитацию прямо в кресле. Спасибо непреходящей моде на эзотерику, йогу и восточные практики – за сумасшедшую меня не приняли, но любопытных взглядов хватало; один парень явно вознамерился подкатить и познакомиться, но наткнулся на непреодолимое препятствие – недовольную Тильду – и с позором ретировался, захлопнув рот прямо на половине слова.

Остаток пути поезд катился медленно, давая пассажирам возможность насладиться красотами заснеженных горных пиков – обидно даже было, что в сумраке невозможно было почти ничего разглядеть. Впрочем, то, что всё же удалось увидеть, наводило меланхолию: серый камень, тёмно-зелёные мхи, блёклая сухая трава в долине… Вода, гладкая и спокойная, под холодным светом ущербной луны металлически блестела, словно полированный гематит – тот самый оттенок чёрного, который получается из сгустившегося красного цвета, а не синего.

«Когда-то давно здесь пролилось много крови, – сказал вдруг Йен. – Но сейчас этого почти никто не помнит».

Насколько давно, интересно…

«Примерно в четырнадцатом веке. Чародейка по имени Женевьев Яблоневая Ветвь потеряла двух сыновей из-за стычки с другим кланом и решила их вернуть. Она несколько месяцев похищала и умерщвляла жителей окрестных деревень, извлекая жизненную силу и накапливая её, пока воды озера не стали алыми и густыми, словно кровь. Когда весть об этом дошла до Запретного Сада, то даже садовники не сразу сумели справиться с ней, а в озере, говорят, лунными ночами купались тени убитых и заманивали несчастливых странников на глубину… Его так и прозвали – Ведьмино Зеркало».

Хотя в поезде было жарко, меня пробрало до костей.

– Прямо готовый сюжет для фильма ужасов, – еле слышно выдохнула я, опираясь виском на стекло. Озеро теперь казалось ещё более зловещим. – Видимо, твою кровавую Женевьев очень старались забыть, потому что мне даже приблизительно похожие истории не попадались. А ты-то откуда её знаешь?

«Можешь угадать с трёх попыток, кто в своё время сломал эту Яблоневую Ветвь».

Неужели Хорхе?

«Бинго, детка. Напомни потом вознаградить тебя поцелуем».

Нет, спасибо. Конечно, будет очень тяжело, но я соберу свою волю в кулак и героически откажусь.

«Зачем же себя ограничивать? Воздержание ещё ни к чему хорошему не приводило, надо быть честнее со своими желаниями», – искушающим, глубоким голосом откликнулся Йен.

Придумать достойный ответ я не успела по объективной причине – поезд наконец остановился, и пора было выходить.

На перроне мы напоминали двух подружек, путешествующих налегке – или двух наёмных убийц из дешёвого боевика. Я – в чёрном с ног до головы, от пальто до кроссовок, с выразительно торчащей из рюкзака рукоятью биты; Тильда красовалась в узких клетчатых брюках и в синем плаще до колен, что с её ростом смотрелось просто сногсшибательно, а довершали киношный образ массивные ботинки и кожаные перчатки без пальцев. Внимание мы определённо привлекали, и не только среди обычных людей. Через полчаса бесцельного кружения среди отелей и ресторанов к нам приблизилась темноволосая девушка в деловом костюме, который, судя по логотипу на пуговицах, стоил чуть меньше чем полугодовая аренда моих апартаментов.

– Добрый вечер, – поприветствовала нас она с расстояния в несколько шагов, не торопясь вступать в световой круг от фонаря. Глаза у неё сияли мягким холодным светом, как экран мобильника. – Могу ли я узнать, что вам понадобилось