Почти четыре недели в море, и вот наконец перед ним этот остров. Издали он словно весь светился розовым и золотым, но вблизи оказалось, что это всего лишь нагромождение черных скал с каменистыми осыпями; кое-где, правда, виднелись белые песчаные пляжи, гривки пальмовых деревьев, хижины. Но Мундик ничуть бы не удивился, если бы все это вдруг исчезло и перед ним снова оказался бы бескрайний пустынный простор Тихого океана.

Впрочем, у причала в Нумеа их торговое судно собралось встречать довольно много народу. Толпа была какой-то чересчур шумной и чересчур яркой, и над ней реяло слишком много всяких запахов – преобладали, правда, запахи соли и пота, а также неистребимая рыбная вонь. Все это подействовало на Мундика оглушающе, и он даже присел в сторонке со своим рюкзаком, пытаясь как-то отдалить от себя все это невероятное многоцветие и многоголосие. Солнце здесь светило тоже слишком ярко и было обжигающе горячим; океан остался позади, а прямо перед Мундиком высились горы.

Он почему-то думал, что увидит мисс Бенсон прямо на причале. Он прямо-таки уверен был, что она будет сидеть там под зонтиком и ждать его. На всякий случай он даже прошелся туда-сюда, заглянув в каждое крошечное французское кафе и даже в ту забегаловку, где торговали молочными коктейлями, но нигде мисс Бенсон не обнаружил. Странно. Что-то тут было не так. И Мундик никак не мог понять, почему же ее все-таки нет. А потом вдруг вспомнил, что примерно те же чувства испытывал в тот день, когда вернулся после плена домой и обнаружил, что его мать давно умерла, только никто не потрудился написать ему об этом; а еще он вспомнил, как в лагере охранники заставляли их стоять под палящим солнцем только потому, что кто-то украл горстку еды. Он тогда просто не знал, как ему удержаться на ногах. А сейчас он не знал, как ему справиться с той бурей чувств, которая вдруг поднялась в его душе.

В итоге он напился. И, заметив, что какой-то гнусный тип над ним смеется, сразу почувствовал, что внутри у него разгорается опасное пламя. Следующее, что сохранила его память, это грубые руки полицейских, которые волокли его из пивной.

У него отобрали паспорт, а его самого сунули в камеру, где в углу стояло ведро, полное чьей-то мочи, а стены буквально шевелились от невероятного количества тараканов. «Мой паспорт! – взвыл Мундик. – Отдайте мне мой паспорт!» Хотя здесь было все же не так плохо, как в лагере для военнопленных. Здесь его не били ни палкой, ни дубинкой. А утром ему принесли кофе с булочками. И даже ведро сменили – не зря он кричал, что у него диарея. Вот только ему все время казалось, что вокруг полно змей. Зато ему позволили оставить при себе блокнот и карандаш. А когда карандаш сломался, дали шариковую ручку.

Он не мог думать ни о чем, кроме того, что мисс Бенсон совершенно одна движется на север. Эти мысли сводили его с ума. Он ведь не знал даже названия города, служившего ей конечной целью. Единственный указатель – это дурацкий крест, поставленный ею на карте. В бессильном гневе он ударил кулаком по стене, но кулак отскочил от стены, как резиновый мячик. «Я свободный человек! Свободный! – кричал он. – Верните мне мой паспорт!»

На следующий день охранники вывели его из камеры, и он оказался в комнате для допросов, где сидел какой-то мужчина в льняном костюме, бледный до синевы и чем-то похожий на ощипанного гуся. Он непрерывно утирал платком потное лицо.

– Вы можете сколько угодно меня допрашивать, – заявил Мундик, – но я, черт побери, совершенно не понимаю, о чем вы говорите.

И тогда этот толстый бледный тип сказал:

– Я британский консул. И буду вам очень благодарен, мистер Мундик, если вы перестанете чертыхаться в моем присутствии.

Постепенно выяснилось, что примерно месяц назад кто-то ограбил местную школу.

– Оттуда унесли весь запас нафталина и различное химическое оборудование, – сказал консул. – А на следующий день был украден джип. И, боюсь, основным подозреваемым являетесь именно вы.

– Я? – рассмеялся Мундик. – Да я только что приехал!

Но британский консул сказал ему, что смеяться тут не над чем, и пояснил:

– Дело в том, что рядом со школой был найден британский дорожный чек, и французская полиция считает это главной уликой. Здесь не так уж много британцев. И для нас это в высшей степени неприятное событие.

– Но, сэр, это никак не мог быть я! И потом, я ведь по делу сюда приехал.

– Вот как? По какому же делу вы приехали? – Британский консул так долго и упорно смотрел на Мундика, что тот даже на стуле заерзал. – Где именно вы служили, будучи в армии?

– На Дальнем Востоке.

– Я примерно так и думал. Ужасное место!

– Да, сэр.

– Вам еще повезло, что вы хотя бы живым остались.

– Да, сэр. – После этого Мундик даже посмотреть в глаза британскому консулу не мог. Он изо всех сил стиснул ту руку, которой недавно бил в стену, и острая боль прострелила ее насквозь. Но и это ему не помогло. Он и боли-то почти никакой не почувствовал – была боль, и нет ее.

– Вы, конечно, правы, требуя, чтобы вас отсюда выпустили, – сказал консул. – Я, например, не вижу причин для вашего задержания, поскольку месяц назад вас даже на острове еще не было. Кстати, ваш паспорт уже у меня. Где вы остановились?

– Нигде. Я был намерен сразу на север поехать. Вам известно название того города, который находится на самой северной оконечности острова?

Но британский консул его уже не слушал: едва открыв паспорт Мундика, он удивленно уставился на одну из страниц и воскликнул:

– Но у вас же визы нет! А без визы вы вообще не имеете права оставаться в Новой Каледонии. Не представляю, как это полиция вас проворонила. Так, дайте-ка подумать. Возможно, мне удастся дернуть за кое-какие ниточки. Это самое большее, что я могу для вас сделать – ведь скоро праздник, все будет закрыто.

– Какой праздник?

Британский консул рассмеялся.

– Боже мой! Вы что, забыли, дорогой мой, что скоро Рождество? Короче, через неделю обратитесь в британское консульство.

– А нельзя ли мне поехать на север без визы?

– К сожалению, нет. Тут к подобным вещам весьма строго относятся. – Британский консул встал, по-прежнему держа в руках паспорт Мундика. А тот без паспорта чувствовал себя каким-то чересчур свободным, точно сорвавшимся с привязи. И потом, он не знал, сможет ли вообще выжить без паспорта.

– И что же мне теперь делать? – спросил он.

– Наслаждайтесь прекрасной погодой. А если возникнут какие-то проблемы, то вот мой домашний адрес. Но все-таки нужно как-то сдерживать свой темперамент, мистер Мундик. Мне сказали, что вы слишком часто кричите. Теперь у вас нет ни малейшей необходимости так себя вести.

– Да, сэр.