и сожаления о том, что их судьбы сложились подобным образом. Многие из них были изуродованы так, что было даже сложно сказать, как они выглядели раньше. Не понимал, как это все могло с ними случиться. Порезы наверняка им наносили садисты, работавшие здесь, но откуда брались язвы и опухоли, и представить не мог. Многие были совсем без одежды, и с ужасом отмечал, что у некоторых напрочь отсутствуют гениталии… Кто и зачем мог сделать такое? Это ведь даже были не какие-то сомнительные эксперименты, это был просто неприкрытый немыслимый садизм.

Никто из пациентов практически не проявлял агрессии в мой адрес — был одет так же, как они, и они принимали меня за своего. Но в отношении сотрудников компании все они были безжалостны и непоколебимы.

В какой-то момент окончательно потерял счет времени, мне даже показалось, что брожу кругами: все коридоры и кабинеты, через которые проходил, были как две капли воды похожи друг на друга. Повсюду были зверски убитые. Никогда за свою жизнь не видел столько мертвых тел… От монотонного завывания сирены в ушах начинало звенеть, а в глазах все немного расплывалось.

Когда в очередной раз остановился, чтобы передохнуть, среди всеобщего грохота и криков услышал чей-то истошный вопль:

— ПОЛТЕРГЕЙСТ! Он здесь! Он идет! ОН ИДЕТ!

Из-за поворота в панике выбежали несколько человек, столкнувшись со мной и сбив меня с ног. Не оглядываясь и продолжая в ужасе кричать, они побежали дальше.

Полтергейст… Даже сейчас, после всего они продолжали верить в него. Поднялся, измождено вздохнул и двинулся дальше, как раз в ту сторону, откуда и прибежали сбившие меня пациенты. Повернув за угол, увидел два крупных указателя, прикрепленных над дверьми: «Терминал морфогенетического двигателя» и «Выход снабжения». Не веря в свою удачу, бросился к массивным створчатым дверям и прислонил к считывающему устройству чип пропуска, который подобрал возле тела забитого насмерть охранника. С шумом створки разъехались, и, не желая больше терять времени, побежал вперед, в открывшийся для меня узкий коридор, уже зная, куда попаду дальше…

Пробежав по пустому коридору, который оглашала пронзительная сирена, добрался до лестницы, ведущей куда-то вниз. Но когда подбежал к ней, стало ясно, что изначально разглядел далеко не все, передо мной возникло еще одно непредвиденное препятствие: часть лестницы была обрушена, а до нижнего этажа было не так-то и близко — приблизительно метра три с половиной. Остановившись в замешательстве, посмотрел вниз. Мне и представить было сложно, что тут вообще могло случиться, чтобы прочный металл так покорежило, тем более что следов взрыва поблизости видно не было. Немного поразмыслив, пришел к выводу: все-таки нужно было попробовать спрыгнуть, поскольку позади меня не было ничего, кроме истерзанных тел сотрудников и потерявших остатки человечности пациентов.

Прыгать наобум было опасно, потому, чтобы хоть немного сократить расстояние, опустился и, схватившись руками за край того, что осталось от лестницы, повис между верхним уровнем и полом. Ситуация осложнялась тем, что был без обуви. Посмотрев вниз и вспомнив, что приземляться нужно всегда на носки (спасибо, медуниверситет), плавно перемещая вес на пятки и сгибая ноги в коленях, чтобы не повредить позвоночник, собрался и разжал руки. Падение получилось гораздо неприятнее и жестче, чем ожидал, но после него, по крайней мере, ничего не сломал и не вывихнул.

Отряхнувшись и посмотрев в последний раз наверх, куда мне было уже точно никак не попасть, побежал дальше, не думая уже ни о чем, кроме близости выхода. Но добежав до автоматических дверей, с ужасом осознал, что они заперты. Считывающего устройства рядом не было. Все еще не теряя надежды, вернулся и посмотрел в сторону длинного широкого коридора, заставленного всякими запакованными коробками и цистернами с неизвестными химикатами. «Блок А» — гласила надпись на стене. Складывалось такое впечатление, что люди, работавшие здесь, просто в спешке побросали свои дела и убежали. Пройдя еще несколько метров, повернул голову вправо и замер. Передо мной было окно. Всего лишь окно, за которым меня ждала долгожданная свобода, видно почти ничего не было — день выдался на редкость туманным.

От вида дневного света почувствовал, как невольно учащается сердцебиение и ускоряется дыхание, к горлу подступил ком. Все время повторял себе, что выберусь отсюда, но только сейчас понял, что в действительности даже не надеялся больше увидеть землю и небо. Схватив первое, что попалось под руку, брошенную кем-то монтировку, начал с силой бить по стеклу, но от моих ударов на нем не появилось даже мелкой трещины — стекло было бронированным. Бросив бесплодные попытки разбить его, пошел дальше, в сердцах отшвырнув бесполезную монтировку.

Проходя мимо какой-то двери со странной надписью, услышал негромкое всхлипывание, доносившееся оттуда. Заглянув внутрь, оказался в некой небольшой комнате, заставленной неизвестным оборудованием, из которого мне были знакомые рефрижераторы. Всхлипывание доносилось из-за них. Сделав пару шагов вперед, увидел сжавшегося на полу человека, вероятно, пациента, лежавшего около доски, на которой маркером была выведена сложная система уравнений и надпись над ней «Морфогенетический двигатель». Не обращая на доску внимания, присел перед пациентом, мягко положив ему руку на спину.

— Что с тобой? — негромко, чтобы не пугать его, спросил, и несчастный обернулся, посмотрев на меня.