Шрифт:
Закладка:
Ифе подняла глаза, рвано выдыхая через приоткрытые губы. Картины увиденного в чёрном шатре проносились перед мысленным взором аментет. Сплетение тел, гортанные стоны, прикосновения… Чем больше девушка думала, тем больше сгорала в огне незнакомого желания.
Кейфл вышел навстречу аментет, неся в руках две плошки с ароматной похлёбкой. Ему едва удалось уберечь еду от падения, когда девушка врезалась в его грудь. Вопрос о том, куда делся Атсу, даже не пришёл Ифе в голову. Как и слова извинений за случайное столкновение. Она вообще не могла сделать ничего, кроме как выпалить:
– Я видела женщину. И мужчину. В чёрном шатре… Они… Я думаю, что это был танец! Но не совсем. То есть они двигались вместе…
Сбивчивые слова Ифе, её алеющие всеми цветами заката щёки и расширенные зрачки стали личным кинжалом принца. Он пронзил его грудь, лишая воли. «За что ты так со мной?» – разумеется, ни о каких грехах, ни о какой тьме в своей душе Кейфл не думал.
«Почему он молчит? О чём я спросила?!»
– Прости…
От тихого пристыженного голоса аментет принц вздрогнул.
«Я больше не могу», – понял он. Кейфл приблизился к Ифе, заглядывая в её широко распахнутые глаза.
– Расскажи мне, что ты видела.
– Всё?!
– Да. Я должен всё знать, чтобы правильно объяснить.
Он говорил так, словно собирался проводить урок. Более того, хекау обыденным жестом пригласил Ифе отойти прочь от шатров каравана – к пескам и пальмам. Как будто это была просто прогулка.
«Наверное, я увидела что-то сложное и ритуальное, – решила девушка. – А Кейфл пытается придумать, как объяснить это мне, непонятливой, простыми словами».
«Держи себя в руках. Держи себя в руках. Держи себя в руках!» – подобно формуле хека мысленно повторял принц.
Вблизи шатров Ифе так и не смогла произнести ни слова. Лишь когда они с Кейфлом оказались за пределами караванного лагеря, ей удалось прошептать:
– Они были нагими.
Принц слегка дрожащей рукой протянул Ифе плошку с похлёбкой.
– Поешь.
– Не сейчас…
– Пожалуйста.
«Позволь мне проявить заботу хотя бы в такой мелочи», – безмолвно просил он.
«Ты что-то говоришь мне взглядом, маа-херу Кейфл. Но я не понимаю…» – горя от стыда, думала девушка.
– Спасибо.
Она взяла из рук юноши еду и, сев прямо на песок, начала пить жиденькую похлёбку. Кейфл последовал её примеру. Он надеялся, что мгновение трапезы хоть немного успокоит его и придаст сдержанности. Стоило только этой мысли пронестись в голове принца, как Ифе отняла от губ плошку и довольно облизнулась кончиком языка.
«Во имя хека!» – закатил он глаза. Еда была забыта.
– Напомни последнее, что ты сказала.
– Спасибо?..
– Нет. Про шатёр, – с ухмылкой уточнил Кейфл. – Кажется, ты сказала, что те мужчина и женщина были… Одетыми?
– Н-нет.
– Что ещё ты видела?
Принц чуть сдвинулся на песке, оказываясь ближе к Ифе. Он действительно хотел быть сдержанным, хотел быть понимающим и мудрым. Но рядом с ней привычная чистота разума предавала его.
– На самом деле я, кажется, поняла. Это был ритуальный танец. Можешь не объяснять.
«Слишком поздно, Ифе», – думал он. Девушка видела в глазах принца решимость. Та тяжесть, тот жар, что охватили её тело у чёрного шатра, лишь возрастали в такой близости к Кейфлу.
– Они касались друг друга. И были очень близко, – тихо сказала она.
– Насколько близко?
Юноша преодолел оставшееся расстояние между ним и Ифе. Он – принц Города Столбов – встал на колени перед девушкой, сидевшей на песке.
– Что ты делаешь? – едва слышно спросила она.
– Объясняю.
Когда юноша провёл по щеке Ифе кончиком пальца, она задержала дыхание. Его движение было наполнено трепещущей нежностью.
– Они касались… так?
– Нет…
Она сказала правду. В чёрном шатре прикосновения тоже были полны нежности, но не такой. Она была ярче, сильнее, впивалась в кожу.
Ифе не выдержала, спрятав лицо в ладонях. Память снова подкинула ей прикосновения Карателя. А слова Кейфла разрушали границы дозволенного. Да и не было у неё этих границ. Аментет о них не помнила.
– Прости, – хриплый голос принца прозвучал дальше, чем она ожидала.
Открыв глаза, Ифе увидела его уже стоящим на ногах. Лицо Кейфла превратилось в бесстрастную маску.
– Нам нужно вернуться в шатёр. Завтра предстоит долгий день.
Девушка тоже встала и с беспокойством спросила:
– Я чем-то обидела тебя? Не то спросила? Кейфл, прости…
Принц прикрыл глаза. Ифе видела, как его губы сжались в одну тонкую нить, а пальцы впились в уже пустую плошку.
– Ты не сделала ничего, чтобы меня обидеть. Ничего плохого или недостойного, – юноша едва сдерживался, чтобы не ударить себя по лбу. – Это я… осёл.
– Почему? – девушка шагнула к нему, но Кейфл отступил.
– Прости, – повторил он. – Не я должен первым ответить тебе на эти вопросы. Мив смогла бы. Но она далеко, а когда была близко, я даже не подумал об этом.
Принц нахмурился, силясь взять себя в руки. «Я найду женщину в Унуте, – решил он. – Лучше всего лекаря, чтобы она всё объяснила Ифе. И про танцы, и про регулы…»
Кейфл с ужасом представлял, какой шок в будущем могла испытать девушка, проживя в мире смертных достаточно долго, чтобы узнать обо всех нуждах женского тела.
– Я не понимаю, – беспомощно сказала Ифе.
– Поймёшь. Если придётся, я сам объясню. Но сейчас… Прости меня. Я не должен был пользоваться твоим незнанием. И невинностью.
Теперь Кейфл окончательно чувствовал себя страшнейшим из грешников. Братоубийца, едва не растливший самую светлую душу, которую ему приходилось встречать.
Он уже принял своё желание. Принял чувства, что начал испытывать к аментет. Но это он – помнящий своё прошлое, знавший уже не одну женщину. А опыт Ифе был схож с опытом ребёнка. «Ненавижу себя», – подумал Кейфл.
– Нужно вернуться в шатёр.
Девушка неуверенно кивнула. Жар, что она испытала, покинул тело, оставив за собой лишь вопросы и тревоги. «Почему Кейфл не может всё объяснить? – думала аментет, шагая вместе с ним обратно к каравану. – Почему он злится?»
В ту ночь ответы ей было не суждено получить. «Угроза смерти, погони, боги и неопределённость. Я так запуталась». Ко всему теперь примешивались эмоции молодой девушки, тело и душа которой хотели любви. А разум всё ещё силился это понять.
Вернувшись в шатёр, Кейфл перебросился парой слов с Атсу, объяснив ему, что показывал Ифе караванный лагерь, а затем сразу лёг спать.
Аментет тоже запоздало почувствовала дикую усталость. Она улеглась, отворачиваясь от своих спутников и Убэйда, который дежурил у ложа Каники.
В ту ночь Ифе снова снились странные сны.
