Шрифт:
Закладка:
Эти примеры показывают, что мифологизация Будды осуществлялась с помощью обязательного атрибута любой религии – чуда. В первом случае речь идёт о том, что камень, чтобы пощадить Будду, чудесным образом раскололся надвое, а во втором Будда чудесным образом усмиряет всбесившегося слона.
Надо, вместе с тем, сказать, что даже мифологизированный Будда в сотворении чудес чрезвычайно отстаёт от Иисуса Христа, который, как известно, превращал воду в вино, камни – в хлеб, а мёртвых – в живых.
Будда довольно редко обращался к мифам. Лишь изредка он упоминает об Индре, Брахме, Яме и др. Но Яма у него часто уступает место Маре – богу зла. Он упоминает о Маре больше, чем о каком-либо другом боге. Вот некоторые примеры:
7. «Того, кто живёт в созерцании удовольствий, необузданного в своих чувствах, неумеренного в еде, ленивого, нерешительного, – именно его сокрушает Мара, как вихрь – бессильное дерево».
8. «Того, кто живёт без созерцания удовольствий, сдержанного в своих чувствах и умеренного в еде, полного веры и решительности, – именно его не может сокрушить Мара, как вихрь не может сокрушить каменную гору».
37. «Те, которые смирят свою мысль, блуждающую вдалеке, бредущую в одиночку, бестелесную, скрытую в сердце, освободятся от Мары».
57. «Мара не находит тропы тех, кто благороден, кто живёт исполненный серьёзности и кто свободен благодаря совершенному знанию».
273-274. «Лучший из путей – восьмеричный, лучшая из истин – четыре слова; лучшая из дхамм – уничтожение страстей; лучший из двуногих – тот, кто прозорлив. Вот путь, и нет другого для очищения зрения. Следуйте по нему. Всё иное – наваждение Мары».
350. «Кто находит удовлетворение в спокойной мысли, постоянно размышляет, думает о неприятном, именно тот положит конец желаниям, тот уничтожит путы Мары».
Мара олицетворяет всё, с чем должен бороться человек. Он выступает у Будды как библейский дьявол, стоящий на пути к духовному совершенству. Но повсюду он указывает, что человек способен победить Мару.
По представлениям буддистов, выход из сансары в высшее блаженство, в нирвану есть не что иное, как прекращение реинкарнации, т. е. смерть. При этом речь идёт о смерти окончательной – такой, которая не позволит жизни умершего вновь возродиться. Такая окончательная смерть и избавит жизнь от страданий.
Между тем у Будды имеется и другое толкование нирваны. Оно состоит в том, что к нирване можно приблизиться до смерти. Для этого необходимо стать абсолютно свободным от земных привязанностей и желаний:
89. «Те, чей ум должным образом опирается на начала просветления, отказавшиеся от привязанностей, радующиеся освобождению, с уничтоженными желаниями, полные блеска, они в этом мире достигли нирваны».
351. «Он достиг совершенства, он бесстрашен, и у него нет желаний; безупречный, он уничтожил тернии существования; это его тело – последнее».
Истина
Что есть истина? Адекватная модель предмета познания. Если в качестве такого предмета выступает весь универсум, то истину о нём можно назвать универсальной или всеобъемлющей. Она представляет собою адекватную (научную) картину мира.
О научной картине мира по отношению к Древней Индии говорить преждевременно. Научная картина мира, вместе с тем, рождалась из религиозной. Об этом в какой-то мере свидетельствует «Дхаммапада».
Будда был равнодушен к вопросам, связанным с устройством мироздания в целом. Его интересовала главным образом только одна его область – нравственность. Вот почему в «Дхам-мападе» мы не найдём универсальной картины мира. Её автор стремился в первую очередь к созданию нравственного учения. Он вступил на путь создания той науки, которую Л. Н. Толстой назвал наукой о том, как жить. Эта наука называется этикой.
Поиск ответов на этические вопросы привёл Будду к четырьмя благородным истинам. Вот они:
3. В мире есть зло, страдания, и они случайны.
4. Зло и страдания имеют своё происхождение: они зависят от рождения, которое в свою очередь определяется привязанностями.
5. Если устранить причину, то зло и страдания прекратятся.
6. К прекращению зла и страданий ведёт благородный восьмеричный путь: правильный взгляд, правильные намерения, правильная речь, правильные поступки, правильная жизнь, правильные усилия, правильная память, правильное сосредоточенное размышление.
В этих истинах нет религиозности. Здесь есть попытка Будды направить науку о том, как жить, в объективное русло.
Поиск объективных истин не мог не привести Будду к размышлениям о природе познания. Процесс познания представлялся ему как мучительный поиск истинных мыслей. Этот поиск мучителен потому, что такие мысли часто ускользают от размышляющего человека. Их трудно удержать в сознании. Их место сплошь и рядом занимают ложные мысли. Вот почему истинную мысль Будда называет дрожащей, трепещущей, легко уязвимой и т. д.
В «Главе о мысли» читаем:
33. «Трепещущую, дрожащую мысль, легко уязвимую и с трудом сдерживаемую, мудрец направляет, как лучник стрелу».
35. «Обуздание мысли, едва сдерживаемой, легковесной, спотыкающейся где попало, – благо. Обузданная мысль приводит к счастью».
36. «Пусть мудрец стережёт свою мысль, трудно постижимую, крайне изощрённую, спотыкающуюся где попало. Стережённая мысль приводит к счастью».
42. «Что бы ни сделал враг врагу или же ненавистник ненавистнику, ложно направленная мысль может сделать ещё худшее».
43. «Что бы ни сделали мать, отец или какой другой родственник, истинно направленная мысль может сделать ещё лучшее».
Красота
Высшей формой красоты Будда считал духовную красоту. Вот почему духовные достоинства человека он расценивал как проявление красоты, а духовные недостатки – как проявление безобразного. О красоте, например, говорит уважительное отношение к старым:
109. «У того, кто почтителен и всегда уважает старых, возрастают четыре дхаммы: жизнь, красота, счастье, сила».
О красоте свидетельствуют добродетельность, самоуглублённость, мудрость, энергичность и т. п. достоинства человека, а о безобразном – порочность, распущенность, невежественность, лень и т. п. недостатки человека. Между достоинствами и недостатками – дистанция огромного размера. Вот почему:
110. «Один день жизни добродетельного и самоуглублённого лучше столетнего существования порочного и распущенного человека».
111. «Один день жизни умудрённого и самоуглублённого лучше столетнего существования невежественного и распущенного человека».
112. «Один день жизни обладающего кипучей энергией лучше столетнего существования ленивого и лишенного энергии человека».
Духовную красоту Будда превозносил над телесной. Более того, в человеческом теле он видел источник безобразного. Об этом говорят, например, такие его изречения:
147. «Взгляни на сей изукрашенный образ, на тело, полное изъянов, составленное из частей, болезненное, исполненное многих мыслей, в которых нет ни определённости, ни постоянства».
148. «Изношено это тело, гнездо болезней, бренное; эта гнилостная груда
