Шрифт:
Закладка:
Я полоснул короткой очередью по маске одного и тот рухнул в песок: попал. Второй метнулся в сторону, пули не причинили ему вреда. По третьему я тоже промазал, и тут у меня кончились патроны.
Я скрылся за парапетом и выхватил из разгрузки раненого очередной рожок. Мой товарищ в этот момент выглянул, собираясь стрелять, а затем по нам жахнули с нескольких направлений, взрывы прошлись снаружи по парапету, солдат вскрикнул и свалился, сжимая левой рукой повисшую правую, его автомат загремел по мраморному полу.
Ацтекские гибриды помпового ружья и гранатомета, стреляющие миниатюрными осколочными гранатами, мрамор не пробьют, но стало ясно, что добежать до спасительного отеля не светит, хоть до него всего метров десять. О том, что все совсем плохо, я понял по тому, что солдат начал молиться: «Наш Отац» и «Девица Мария» по-хорватски звучат почти так же, как и по-русски.
— Слушай сюда! — сказал я, пытаясь перекричать обстрел. — Сними бронежилет, взвали этого себе на спину и по моей команде беги к отелю! Я прикрою!
Была у меня, правда, идея самому ломануться наверх по ступеням с раненым на спине, но я ее отбросил: не добегу. Стреляли бы еще нормальными пулями — тело на спине, да еще и в бронике, давало бы хорошую защиту, а при охренительном везении мог бы выжить и раненый, смотря какие там у хорватов бронежилеты. Но тут осколочные, ими даже попадать в цель особо-то не надо: побегу наверх — гранаты будут взрываться при ударах о ступени слева и справа от меня, они слабые, но нашпигуют осколками, а то и поотрывают все на свете. Не уйти.
А вот хорват этот… Вот он, может быть, и уйдет живым, если я его прикрою. Парню двадцать лет едва, я сам уже не выберусь, потому что прикрыть меня некому — значит, я прикрою его, раз уж так, пускай хоть один из нас трех получит шанс выжить, иначе просто погибнем все трое.
Пока хорват стаскивал тяжелый броник, морщась от боли, я вытащил последние два рожка у раненого, потом помог ему взвалить на спину безучастное тело и резво напялил освободившийся бронежилет.
— Смотри, я сейчас начну стрелять — жди! Как только крикну — беги!
Он, тяжело дыша, кивнул.
Перебегаю, согнувшись в три погибели, в сторону, чтобы выстрелы по возможности пошли не прямо вслед бегущему, до моего слуха уже доносятся тяжелые поспешные шаги по асфальту. Становлюсь на одно колено, штурмгевер ложится на край парапета.
Ну, паскуды, держитесь.
Последний бой
Буквально передо мною метрах в двадцати бегущий ко мне ацтек в гротескном боевом костюме, отчетливо видна устрашающая рожа, стилизованная под идола. Жму на спуск. Он спотыкается на ровном месте и падает ничком: когда мишень бежит прямо на тебя, попасть легко даже в пятак, потому что он почти не двигается влево-вправо и вверх-вниз, а уж в смотровую щель маски и того проще. Перевожу прицел на того, что чуть подальше, стреляю, но тот бросается за ту же статую, где раньше сидел метатель гранат.
Начинаю поливать бегущие фигуры. По массивной дылде брать упреждение легко, но с точностью до сантиметра угадать, где в момент прилета пули будет уязвимая щель, практически нереально. Враги, впрочем, почти одновременно становятся на колено для открытия огня — то есть, прекращают двигаться.
Я укладываю на месте еще одного и успеваю пригнуться за парапет. Заряды рвутся, ударяясь о бетон, один пролетает поверху и взрывается на стене отеля в десяти метрах сзади, меня буквально ужалило в голое бедро мелким осколком.
Вскрикиваю от неожиданности, переползаю на пару метров правее и снова приподнимаюсь. Жму на спуск — и еще один опрокидывается назад.
— Пошел!!!
Стреляю скупыми очередями, выцеливая смотровые щели, враги, осознав, что броня их от меня не очень-то и спасает, начинают плюхаться за заборчик и укрываться кто где. Двое продолжают стоять и стрелять — и я стреляю в ответ. Пригнуться так и тянет, но не могу, пока хорват изо всех сил бежит по лестнице наверх, иначе он останется единственной целью. Заряды рвутся, попадая в парапет, я укладываю первого стрелка. Второй стреляет, но я ловлю в прицел и его шлем, зная, что его граната прожужжит мимо. Попадаю ему в амбразуру — готов! Взрыв за спиной игнорирую, но тут из-за заборчика высовывается еще один. Бросаюсь вниз, свистит там, где только что была моя голова, взрыв — боль обжигает руку.
Я еще успеваю бросить взгляд на ступени, но вижу только несколько выбоин, внутри которых все еще мерцает красный или оранжевый свет: это, видать, не совсем осколочные заряды, а миниатюрные кумулятивные, предназначенные для поражения противника, экипированного броней. От такого меня не спасет ни каска, ни броник, разве что от мелких осколков корпуса.
Судя по всему, хорват убежал, и я за него рад: все же, он парень что надо, раненого товарища не бросил и вместе со мной отчаянно защищал эвакуацию постояльцев, пока не выбыл из строя. И раз он выжил — значит, мои усилия не пропали напрасно. Может быть, и второй тоже выживет. Ну а мне теперь остается только подороже продать свою жизнь.
Выглядываю, стреляю и успеваю спрятаться, когда над головой свистит кумулятивная пуля. Взрыв за спиной, в ногу словно шило воткнули. Видимо, эти кумулятивные пули — штуки деликатные, высокой поперечной нагрузки не переносят, их нельзя запускать с мощным зарядом. Летят медленно: явно ближнего боя оружие, абордажной команде в самый раз, но благодаря этому я уже дважды успел убрать голову с траектории полета.
Перезаряжаюсь, выставляю руку в сторону и ловлю гранату: мне даже не нужно видеть сам бросок, я просто знаю, что она вот тут упадет.
Как знаю и то, что успею бросить ее назад.
Взрыв, я выглядываю и снова стреляю, правда, безрезультатно. Убрать голову, выглянуть снова — да, я знал, что на этот раз осколки попадут в бронежилет — вон один из-за забора перебрасывает гранату тому, который сидит за статуей. Короткая очередь — пули звенят по броне, но мимо. Выглядывает второй — вот ему я попадаю прямо в амбразуру еще до того, как он выстрелил.
На некоторое время настало относительное затишье, и тут я понял, что больше не слышу
