Шрифт:
Закладка:
- Все это было искренне...
- Ты змея, Кану. Бесчувственная рептилия. Меня тошнит от того, что я когда-либо думала, будто у тебя есть человеческая совесть. И знаешь что? Ты не просто солгал мне, ты не просто предал меня и потратил впустую мое время. Ты испортил мою работу. Ты испортил все, что я планировала сделать на Европе - годы планирования, годы преданности памяти твоей глупой покойной бабушки и ее гребаному искусству.
- Мне очень жаль.
- Мне жаль, мне жаль, мне жаль. - Она повторила его слова с насмешкой. - Это все, что у тебя есть, не так ли? Но чего еще мне следует ожидать? Ты же дипломат. Ты привык к тому, что слова все исправляют. Но не сейчас. Ты не выпутаешься из этого с помощью нескольких произнесенных заклинаний. Но почему я вообще беспокоюсь? Почему я обманываю себя, что этот разговор что-то значит для тебя? Как только ты окажешься на своем корабле, ты отправишься восвояси - и после этого тебе не придется уделять мне ни секунды внимания.
- Я так и сделаю. Ты ошибаешься на мой счет - ошибаешься в том, что я чувствую. Если есть способ, которым я могу все исправить...
- Его нет. Ни сейчас, ни когда-либо еще.
Его внимание привлекло поднимающееся, похожее на поршень движение. Это был маркграф, возвращающийся в комнату. Зрение Кану приспособилось к полумраку с момента его прибытия, и он разглядел больше темной анатомии маркграфа и его регалий, получив более четкое представление о костных покровах и твердых, похожих на рога наростах.
- Я надеялся, что они проявят больше здравого смысла, - сказал их хозяин. - Наши опрометчивые друзья, те, кто помешал вашему приезду?
- Те, которых ты проткнул? - спросил Кану.
- Мы проткнули только одного, - возразил маркграф, как будто это было приемлемо. - Главаря банды. Чтобы послать сообщение остальным, чтобы они больше не беспокоили воды моей юрисдикции.
- И это сработало? - спросила Нисса.
- Не совсем так, как я намеревался. Боюсь, что с тех пор, как вы прибыли, они собираются в большем количестве вокруг пределов Подземья. Конечно, время от времени это случается, и они всегда получают отпор. Но нынешняя концентрация... Я сожалею, что, возможно, спровоцировал нечто более близкое к гражданской войне.
- Мы в опасности? - спросил Кану.
- Нет! Ни в малейшей степени. Подземье выдержит. Границы пересекаться не будут.
Кану почувствовал, что хватка маркграфа ослабевает. Возможно, это продолжалось месяцами или годами, но их прибытие, должно быть, ускорило какой-то глубинный процесс распада.
- Вы можете это гарантировать, маркграф?
- Поскольку моя жизнь - это мое слово. Силы Консолидации вас тоже пусть не волнуют.
Кану посмотрел на Ниссу, затем снова на маркграфа. - А что с ними?
- Они высадились. Шесть их судов обеспечения безопасности сейчас находятся на нашем льду. Полагаю, что они намерены использовать внутренние трудности, с которыми мы в настоящее время сталкиваемся. Невыразимо глупые - и демонстрирующие свое полное презрение к взаимному уважению договоров и прав!
- Это ведь не совпадение, не так ли? - спросила Нисса. - Консолидация не просто случайно выбрала именно этот момент, чтобы отвоевать Европу. Мы вызвали это, просто придя сюда.
- Возможно, вы обеспечили отвлекающий маневр, на который они надеялись, - сказал маркграф.
- Безопасность Ниссы превыше всего, - сказал Кану. - Чего бы это ни стоило, она не должна пострадать.
- Нисса может сама о себе позаботиться, - сказала Нисса. - На самом деле, я ухожу прямо сейчас, пока вся ваша гребаная луна не взорвалась.
- А как насчет искусства? - спросил маркграф.
- Вы не думаете, что мне сейчас на это наплевать? Верните меня обратно в "Наступление ночи". Если мне придется пробиваться на лед с боем, я это сделаю.
- Теперь искусство принадлежит Ниссе, - сказал Кану, легко поднимаясь со стула. - Присмотрите за ним, маркграф - оно будет принадлежать ей, когда она вернется. И я знаю, что однажды она это сделает. Нисса потратила годы на подготовку этого путешествия - она заслуживает лучшего, чем то, чтобы все закончилось вот так.
- У нее будут неприятности? - спросил маркграф. - Ваше отбытие не останется незамеченным, Кану, особенно сейчас.
- Когда я буду в пути и окажусь вне пределов досягаемости, я опубликую заявление, разъясняющее, что Нисса была невиновной стороной во всем этом.
Если он и ожидал какого-то знака благодарности за этот обещанный жест, то его не последовало. Ее гнев все еще был там, сдерживаемый, как вода в стакане - мегапаскалями.
- Не трать попусту свое драгоценное дыхание, Кану.
Маркграф сопровождал Кану все глубже в недра Подземья, пока, наконец, они не достигли затопленного хранилища, в котором ждал корабль Экинья, погребенный последние сто лет. Они рассматривали его с галереи, лучи прожекторов скользили по воде, компенсируя слабость глаз Кану. Маркграф, плававший рядом с ним в удлинителе своей наполненной водой трубы, надел еще одну пару защитных очков поверх тех, что уже были на нем. Должно быть, для него это яркое солнечное сияние, - подумал Кану, - как внутри печи.
- Спасибо, что присмотрели за ним.
- Я не могу обещать, что это сработает. Это ваше дело. Но мы сохранили корабль в конфигурации с минимальным энергопотреблением, предусмотренной вашей семьей, и снабдили его сырьем, которое он запросил для модернизации. Если он не будет функционировать, я бы предпочел не брать на себя вину.
- Если это провалится, я очень сомневаюсь, что рядом найдется кто-то, кто возьмет вину на себя.
Корабль был построен с расчетом на компактность, но даже Кану был удивлен тем, каким маленьким он выглядел, заключенный в стены этого более крупного сооружения. Он был задуман скорее для разведки, чем для перевозки грузов или пассажиров. По его воспоминаниям, он был высотой в километр, но на его взгляд казался меньше. Он имел форму торпеды, цилиндра с закругленными концами и несколькими угловатыми выпуклостями, нарушавшими его основную симметрию.
