в его судьбе мало что изменилось после обращения. Просто какое-то время он видел только луну и был вынужден скрываться от солнца. Наверняка из-за этого его мир не перевернулся с ног на голову, как было когда-то со мной.

Я выехала первой. Мацунага чуть погодя, создавая впечатление, что он не имеет ко мне ни малейшего отношения. Его черный силуэт мелькал на самой грани видимости, давая хоть какую-то иллюзию защищенности…

Машина, несмотря на чудовищные размеры, двигалась практически бесшумно, мотор работал тихо и мерно, выдавая вместо ожидаемого рычания мерный и спокойный рокот. В любой другой момент, мне бы понравилось это, но сегодня наоборот хотелось, чтобы громкие звуки отвлекли от совершенно ненужных мыслей.

На этот раз я ехала другой дорогой, не хотелось повторять тот же маршрут, чтобы не вызвать еще больших подозрений у тех «рыбок», для которых я играла роль червяка на крючке. И так наверняка им покажется странным, что после чудесного своего спасения я не просто не исчезла из города, так еще и появляюсь там, где меня могут заметить. День сегодня был выходной, поэтому вечерние улицы до отказа заполнили автомобили. Люди жаждали развлечений…. И безумно мешали мне выполнять наш план. То и дело приходилось сбрасывать скорость, давая «шершню» возможность догнать меня. Или скорее всего, давая себе возможность его дождаться и хотя бы немного успокоиться. Одной становилось слишком уж страшно.

Место для того, чтобы выйти из автомобиля, я выбирала настолько долго, что мой сопровождающий наверняка успел меня проклясть про себя, а то и вслух. Но я боялась. Очень боялась. Пугало все: слишком яркое освещение или же его отсутствие, многолюдные и безлюдные места… Опасность чудилась везде. Да скорее всего, так оно и было. Слежки я не заметила, но чье-то враждебное и пристальное внимание ощущалось, да еще как…

Через полчаса мучений, я припарковалась у небольшого сквера. Во времена моей юности он примыкал к особняку маркиза Голдстейна, и там во время балов часто уединялись пары, чтобы обменяться пылкими признаниями или же – невероятное легкомыслие – поцеловаться. Сейчас пары тут тоже уединялись, но встречи их проходили далеко не так скромно, как когда-то, поэтому и вампиры часто посещали сквер, чтобы отобедать, правда, есть здесь предпочитали лишь самые молодые из нас, уж слишком велика вероятность захмелеть от крови, щедро приправленной гормонами, и сделать какую-то глупость. Я тут никогда не охотилась, да и вообще старалась за милю объезжать место любовных свиданий. Такой разврат казался мне отвратительным…

Каблуки опустились на асфальт с омерзительно громким стуком. Раньше я одевала каблуки спокойно, мне не от кого было скрывать свое присутствие. Теперь – было. И стук, сопровождающий каждый шаг, безумно раздражал.

Я огляделась, стараясь, чтобы движения были плавные и выверенные, чтобы мой страх остался той тайной, которую я разделила только с Мацунагой Каору. До ушей долетел протяжный женский стон. Тут же прокляла вампирскую остроту чувств. Иметь хоть какое-то, пусть даже самое опосредованное отношение к происходящему, не хотелось. В траве истошно стрекотали кузнечики. Это могло бы быть даже романтично, если бы не понимание того, что в итоге все это творится опять же ради спаривания… Аллея, разделявшая сквер на две равные части, была целиком освещена полной луной. И прогуляться в поисках пригодного ужина я решила именно по ней. Каждый шаг сопровождался ненавистным цокотом, но желание сорвать туфли и забросить подальше в кусты, причем, желательно так, чтобы они попали по чьей-то голове, пришлось подавить.

Как я потеряла сознание, из-за чего, кто на меня напал – я понять даже не успела. Охотников и правда прекрасно учат…

Когда беспамятство отступило, я осознала себя в темном помещении без окон, единственным источником света в котором являлась электрическая лампочка висевшая под потолком прямо на проводе. Она была совсем маленькой и разве что придавала окружающей меня черноте красноватый инфернальный оттенок. Возможно, кто-то так представлял ад…

Меня бросили на пол, причем, боль давала понять, что именно бросили, можно сказать даже, швырнули на грязный бетонный пол, намеренно сделав это так, чтобы нанести повреждения. Но не убили. Выходит, я зачем-то была нужна… Руки были связаны за спиной «ведьминой веревкой», ноги тоже стянули… Предусмотрительно. А вот глаза не завязали.

Губы сами собой искривились в насмешливом оскале. Как это самонадеянно, недооценивать меня. Как это глупо, дать посмотреть тебе в глаза принцессе де Ритер.

ГЛАВА 12

Сила женской слабости

С того момента, как открыла глаза, я не пошевелила и пальцем. Просто лежала и смотрела на дверь, застыв как каменное изваяние, ожидая, когда кто-нибудь войдет. Так могут часами сохранять неподвижность охотящиеся крокодилы… Рано или поздно вольные придут сюда. И это станет для них последней ошибкой. Блэк бы наверняка не сглупил так, пожелай он мне гибели, он не стал бы захватывать главу клана в плен, особенно, не зная сути таланта, который в этом клане имеется. Оставить мои глаза незавязанными… Будь на моем месте кто-то из тех же Де Ла Фуэнте, пусть даже сам принц Алехандро, «вольным» бы ничего не угрожало… Но я де Ритер, дитя и наследница принца Леона.

Интересно, как скоро Мацунага найдет меня? Он наверняка найдет, и со мной даже ничего не случится за это время. Нужно было убивать меня сразу, или пока я была в беспамятстве. Сейчас же, охотники сами стали моей добычей. Меня связали по рукам и ногам, но это не помешает мне расправиться с ними.

Примерно через полтора часа ожидания до моих ушей донеслись шаги. Кажется, «вольные» решили навестить свою пленницу. Улыбки я себе не позволила, боясь даже в малом сбить предельную концентрацию. Я была готова к встрече. А вот они – нет.

– А на кой черт она нужна нам живой? – донеслось до меня. Говоривший был мужчиной, и совсем молодым. Слишком уж «современными» казались интонации, с которыми он произносил слова.

– Неужели ты думаешь, будто эта безмозглая курица одна и по собственной инициативе выехала на улицы, да еще и не скрываясь, особенно после того, как не так давно спаслась от упокоения?

Безмозглая курица… А я еще считала, будто у «шершня» дурные манеры. Что же, несовершенству, так же как и совершенству, предела нет. Все же воспитание вампиров куда лучше, чем воспитание смертных или большинства охотников. Помнится, даже когда одна из свар между принцем Лоренцо и принцессой Цю Лянь достигла своего апогея, ди Альберто называл принцессу Ли исключительно «этот ядовитый цветок Востока»…

Через несколько минут дверь в