тему занятий, затем излагал суть, предлагая ученикам не только внимательно слушать, но и по ходу спрашивать, спорить с ним или друг с другом, но в любом случае требовал не быть равнодушным к предмету урока. Такой способ обучения требовал от Аристотеля больших усилий и времени для подготовки к занятиям, но это его не беспокоило и даже радовало, так как он замечал, что ученики лучше запоминают урок, а сам процесс познания наук оказывался для них проще и доходчивей.

Товарищи Александра по возрасту являлись почти ровесниками, с разницей в два-три года, но характерами и знаниями отличались друг от друга, уступая царевичу в науках, преподанных Аристотелем. Следует назвать их имена, поскольку в дальнейшем все они стали боевыми товарищами царя Александра, разделившими с ним тяготы войны, верные своей детской клятве – остаться друзьями до смертного часа…

Филота – сын знатного полководца Пармениона. Получил хорошее домашнее воспитание, любил читать и был умом развит, хотя на уроках не спешил с ответами. При случае хвастался перед друзьями отцом, называл его героем и мечтал о том времени, когда сам будет воином, и обязательно большим военачальником.

Неарх – сын Андротима из Крита, большой шалун и выдумщик в играх. Особым усердием в науках не отличался; охотно учился географии. Он грезил морскими путешествиями, мечтал стать главнокомандующим военным флотом, часто рисовал на песке силуэты кораблей и устраивал игрушечные морские сражения.

Гарпал был из семьи властителей богатейшей области Элимиотиды, обладал смекалистым умом, но старался не выделяться среди сверстников. На уроках предпочитал отмалчиваться. Гордился предками, героями греко-персидских войн и сам готовился быть военачальником.

Марсий из Пеллы, младший брат военачальника Антигона, слыл среди ребят балагуром, весёлым заводилой в играх, на уроках удивлял быстрыми ответами на вопросы учителей.

Лаомедонт, Кассандр, Эригий – шумные в играх ребята. Острый на язык Птолемей. Они всегда держались вместе, на уроках старались не выделяться друг перед другом, если чувствовали, что кто-то из них не знает правильного ответа. У Птолемея лицо рано покрылось возрастными прыщами, появилась небольшая курчавая бородка рыжеватого оттенка, редкого для эллинов. В затишье между играми и учёбой читал книги, которые брал из обширной библиотеки в Миэзе.

Леоннат был из родовитых горских князей, заносчивых родственников бывшей жены Филиппа – Эвридики. Он один из всех стремился опередить Александра в учёбе, в играх не желал признавать его лидерство, и это обстоятельство нередко становилось причиной взаимных ссор. Ведь Александр не терпел никакого первенства, кроме себя! В драках Леоннат старался исподтишка укусить противника и затем, воспользовавшись его замешательством, свалить с ног. Под стать ему был Лисимах – натура шкодливая, но он страшно не любил нести наказания за свои проступки.

Некоторое время с Александром учились Селевк и Пердикка. Первый – малорослый, слабый здоровьем, не по возрасту обожал историческую науку и математику, удивляя всех знаниями. Второй был старше всех, самый прилежный в учёбе, исполнительный в поручениях, впрочем, обидчивый по пустякам.

Из всех товарищей Александр выделял Гефестиона, сына храброго военачальника Аминты. Высокий ростом, с роскошными волнистыми волосами, каким позавидует любая женщина, подросток с выразительным изяществом хорошо владел своим красивым телом. Гефестион любил играть в сферу – кожаный мяч, набитый шерстью, и очень гордился успехами в этом виде атлетических занятий. В общении с соучениками был строг, не прощал обид, а с Александром проявлял неизменную ласковость и мягкость, и почти всегда уступал ему во всем, даже если был прав. По этой причине для царевича он оказался самым близким другом, которому позволяется доверять свои тайны.

* * *

Холодным зимним вечером, когда занятия закончились, а ученики пообедали и каждый занялся перед сном своим делом, Александр постучался в дверь к Аристотелю. Наставник сидел за рабочим столом и делал какие-то записи – об этом говорили принадлежности для письма: чернильница и тростниковый каламус. Это была пора, когда он мог, уединившись, посвятить себя любимому занятию – чтению рукописей старых авторов или написанию трудов. Александр знал это, но в последнее дни чувствовал потребность общения с Аристотелем, получить ответы на вопросы, возникающие у него каждый день, которые становились сложнее и сложнее.

– Ты чем-то озабочен, Александр? – спросил Аристотель, не проявляя удивления. – У тебя такой вид.

Вопрос попал в цель – царевич выглядел чуть растерянным.

– Учитель, у меня здесь много товарищей. Как не ошибиться в выборе настоящего друга?

– Важный для тебя вопрос. Выбор друга, чтобы потом не разочаровываться – ответственное дело. Я лучше расскажу тебе одну историю.

Наставник отложил каламус в сторону и развернулся к воспитаннику.

– В Афинах жил Алкивиад, которого сограждане поначалу считали великим полководцем, а потом предателем. Нам трудно судить, кто прав, кто виноват, но дело не в этом. В молодости он тоже страдал, как и ты, не мог выбрать из большого круга любящих его товарищей одного-единственного друга, на которого он бы рассчитывал, как на себя. Наконец, придумал, как устроить проверку на этот счёт. Пригласил домой товарищей, в ком сомневался, сделал изваяние, похожее на человека, и уложил в постель, устроенную в тёмной комнате. Потом заводил туда товарищей по одному и говорил каждому, что он убил человека. Просил помочь скрыть преступление. Все отказывались и в ужасе убегали. Только один Калликл согласился помочь, ни о чём не спрашивая. Алкивиад ему признался, что пошутил, но с тех пор до конца жизни доверял Калликлу, а Калликл – ему.

Аристотель испытующе посмотрел на Александра.

– Я не призываю тебя устраивать подобные проверки. Товарищи могут обидеться. Но как сражением проверяются воины на крепость и мужество, так и другом ты можешь назвать человека, проверенного испытанием. Вот почему сейчас ты не будешь называть другом никого из своих нынешних товарищей.

Для Аристотеля темы дружбы между товарищами была хорошо знакома, он продолжал развивать мысль:

– Для твоего возраста станет правильным окружать себя сверстниками, потому что в одиночку переносить испытания, особенно неудачи, трудно. Но не следует легкомысленно называть другом каждого, кто оказывается с тобой рядом, кем ты заполняешь своё одиночество. Но вспомни Геракла или Ахилла, своих кумиров, они совершали подвиги самостоятельно, и тем заслужили восхищение Эллады.

– Так мне лучше жить без друзей?

– Нет, почему же! Друзья тебе понадобятся как свидетели твоих подвигов. Но выбирай друзей осторожно, не доверяясь мерой родства или землячества. Приближай к себе людей не обязательно храбрых, ибо храбрости тебе самому не занимать, а выбирай из всех рассудительных самого рассудительного. Когда будешь такого друга слушать, здравого смысла к тебе немало прибудет.

Аристотель продолжал говорить с обычной для него