Это не мой мир. Таким он быть не должен. Неясное состояние невесомости и неопределённости. Какие-то мерцающие силуэты, голоса от самого нежного до жестокого. Рычание злобное и предупреждающее. И она… Её лицо. Девушка с небесными глазами идёт ко мне, протягивая ладонь. Да. Мне нужно к ней. Но её рука растворяется стоит мне коснуться пальцев. Прекрасный лик рассеивается в пустоту, и я снова остаюсь один, снова ощущаю боль и снова кричу.

В один из таких моментов всё прекращается. Темнота в глазах, но осязаемая. Эффекта невесомости больше нет. Я чувствую твердь, ощущаю своё тело. Значит, где-то есть выход на свет.

— Максим? — такой же мягкий голос, но не тот. Не её. — Возвращайся к нам…

Попробовал шевельнуться, но кожа на руках и ногах словно заскрипела и зашипела. Жуткая боль, вызвала стон.

— Тише-тише, — волос коснулась нежная ладонь. — Потерпи. Сейчас станет легче.

В смысл этих слов вник, когда сгиб локтя пронзила острая, но кратковременная боль и жидкость побежала по сосудам.

— Вот. Это помогает.

Опять небытие. Валерия зовёт к себе, тянет руку, счастливо улыбается. Подожди, родная. Я иду. Сейчас…

— Макс… Максим? — не успеваю и чей-то голос вновь вынимает из воздушной неги.

Лера? Нет… Усилием воли приказал себе разомкнуть веки. Передо мной на постели сидит молодая женщина. Длинные тёмные волосы, зелёные кошачьи глаза, алые пухлые губы. Я где-то видел тебя раньше.

— Ты в безопасности. Теперь ты мой, Живчик, — нежно пропела женщина и аккуратно накрыла губы своими.

Отрезвляет, но не дурманит. Жуткая боль в теле не позволила пресечь этот странный поцелуй, но отвечать взаимностью не собирался. Девушка отстранилась, прикусив свои губы.

— Где я? — спросил, глядя то на неё, то в стороны.

— Ты в моём убежище. Ты теперь в моей команде.

— А ты кто? — нет я понимал, что она слишком важная птица, но воссоединить все детали картины мозг категорически не позволял.

— Макс, ты почти две недели пролежал в бреду. Я боялась, что не выкарабкаешься.

Осторожно опустил взгляд вниз на свою субстанцию. Сплошь бинты — живот, грудь, руки, ноги.

— Что со мной?

— Мой отец отдал тебя на расправу волкам. Мы едва успели. Волки изрядно подрали тебя, но ты выжил.

Вот откуда это рычание. Картинки прошлого стремительно полетели в голову. Мощная волчья пасть, злобный оскал и кровавые глаза, и боль — жуткая, дурманящая, неистовая. Взор упал на запястье — лёгкий металлический браслет — его точно не было раньше.

— Что это?

— Глушитель сигнала, а так же твоих жизненных показателей. Ты должен быть мёртв для всех, тогда ты сможешь помочь мне, а я тебе.

— Для всех? — внутри задребезжал тревожный звоночек.

— Я знаю, ты заслан и мне плевать кем, — девушка поднялась с кровати и важно прошлась до шкафа и обратно. — Враг моего врага… У нас одна цель.

— Нет. Ты не поняла. Те люди должны знать, что я жив. Я подневолен. У меня есть свой интерес…

— И его зовут Валерия? — красотка обличая, приподняла вверх одну бровь.

— Да, — твёрдо ответил я. — Она должна знать, что я жив.

— Узнает, чуть позже, — пожала плечами девушка, не видя в том ничего предосудительного.

— Нет, — безапелляционно смотрел на красотку. — Хрена с два ты от меня получишь, если не сообщишь ей.

— Легче, самец, — девушка повысила голос, сурово пронзив зеленью своих глаз. — Не забывайся. Я спасла тебе жизнь, а значит именно я здесь ставлю условия.

Она не шутит, совершенно точно определил я, глядя на решительную и непоколебимую фигуру девушки. Кристина… Точно, это её имя. Дочь Герасима — главного врага Тесака и его людей. Эта дамочка уже второй раз спасает меня. Ради чего?

— Что ты хочешь от меня? — устало вопросил я, откинув голову обратно на подушку.

— Помощи. Система моего отца и Бати должна рухнуть. Я не позволю больше этим мерзавцам губить людей.

— Батя, судя по словам его преемника, кажется, наоборот спасает, — устало опроверг я. — Меня за тем и отправили сюда, чтобы выяснить всё.

Кристина секунду слушала меня, а после засмеялась. Жестко и обидно.

— Батя?! Этот старый хрыч? Боюсь тебя, Максимушка, слегка дезинформировали. Ему нужны эти люди в качестве валюты. Штаты, Европа, Восток… Представь себе хорошо обученного бойца, которого обработали политические фанатики. Это машина для убийств, а сколько денег можно на ней заработать. Твои руководители сначала спонсируют подобные клубы, агитируя к росту и тщеславию, потом суют в места, вроде, скотобойни. Дают бойцам вкусить все тяготы бесчеловечной жизни. А позже заявляются в роли освободителей. Всем выжившим предлагают работать на них, обещая человеческую жизнь. Только живут они не по-человечески. Они либо на побегушках Бати и Тесака, либо их продают за границу, под видом наёмной силы — Мексика, Ирак, Палестина и даже Украина. Всюду, где разрешенно взять оружие и убивать.

В груди защемило. Нет, Тесак не мог солгать. Я видел документы. Батя, возможно, но не Тесак. И там на трибунах, Алексей пытался спасти меня. Или всё ложь? Игра моего доверия и наивности. Впрочем, сейчас это уже неважно. Теперь неважно.

— Кристина, — умоляюще посмотрел на неё. — Я сделаю всё, что ты просишь, но умоляю, сообщи Валерии, что я жив. Она должна знать. Клянусь, она никому не скажет…

— Постой-ка, — девушка сложила руки на груди и подозрительно сощурила глаза. — Валерия? А не та ли это Валерия, что носит фамилию Алексея Гончарова?

Я напрягся, сцепив челюсть.

— Она кажется беременна. Ах, вот оно что, — обманывать и увиливать, нет смысла, это дамочка чересчур умна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Может и стоит рассказать правду? Судя по поступкам, она не желает мне зла.

— Я люблю её, — выдал решительно. — И здесь ради неё. Прошу, Кристина. Мы любим друг друга… Она слишком много потерь перенесла в жизни. Лера должна знать, что я жив. Просто сообщи ей. Прошу тебя.

Кристина опустила голову, сосредоточенно думая.

— Хорошо, — решительно выпрямилась. — Но обещай мне, что она не станет помехой в работе. Ты мне нужен полностью.

— Обещаю.

Девушка повела бровью и, пренебрежительно усмехнувшись, покинула помещение.

Что ж, я жив. Хорошо это или плохо? Думаю, что первое, но судя по характеру травм и болям, помучится придётся не один месяц. Как оказалось после, вставать пока не мог. Мной занимался седовласый мужичок Григорий в больших очках с толстенными диоптриями.

Волки разодрали сухожилия, мышечную ткань и сосуды, добрались даже до костей. В частности на ногах и руках, которыми я укрыл