той же печурки, да ещё чувство усталости во всех членах, то они бы совсем и не огорчились.

Однако, разлёживаться было некогда, следовало скорее приниматься за работу, чтобы наверстать упущенное вчера. Они вскочили с постели, чтобы позвать Кима, обещавшего ночевать в соседней комнате – классе школы. Они собирались попросить у него утюг, чтобы хоть как-то разгладить совершенно помятые брюки и рубашки.

Переговариваясь о своих планах на этот день, они с удивлением прислушивались к какому-то непонятному шороху, шуму, разговорам и плачу детей, доносившимся из-за закрытой двери.

Борис, поднявшись первым, подошёл к окну, откинул небольшую занавеску, прикрывавшую нижнюю часть окна, и, выглянув наружу, невольно издал такой крик волнения и испуга, что Филку, остававшегося в постели, сдуло с неё как ветром. Он в один прыжок очутился рядом с Борисом.

Картина, представившаяся их взору, действительно могла испугать. На всём пространстве, которое можно было охватить взглядом, а из окна школы, стоявшей, как мы сказали, на самом высоком месте селения, вид был достаточно обширен, бурлила мощная жёлтая вода, волоча на своих грязных волнах клоки сена, брёвна, предметы домашней утвари, утонувших коз и овец, и даже целые стены и крыши разрушенных домов и сараев.

Андреевка помещалась почти в середине довольно широкой долины – пади, в которой протекала река Майхэ, сейчас вся она была погружена в воду, причём некоторые фанзы, остававшиеся неразрушенными, были затоплены по самую крышу. Вода покрывала и весь пригорок, на котором стояла школа, её волны плескались на высоте пола, залив часть ступеней высокого крыльца.

Пока они молча, не в состоянии произнести ни слова, смотрели на эту ужасную картину, дверь открылась, и в комнату вошёл Ким. Подойдя к гостям, он рассказал им о событиях ночи.

Ливень, шедший весь прошлый день и часть ночи, переполнил горные ручьи и речки, впадавшие в Майхэ, та вышла из берегов, и сейчас вся долина оказалась под водой. Вода, как это часто бывает в Приморье, поднялась настолько внезапно и быстро, покатившись вниз от верховьев сплошным валом, высотой до нескольких метров, что жители Андреевки, как и других сёл, расположенных в низовьях этой долины, еле успели выскочить из своих домов, захватив самый ценный скарб и крупный скот, и как можно скорее пытались добраться до сопок, окружавших долину. Вероятно, последние сотни шагов им пришлось бежать, борясь с настигавшей их водой. Конечно, брать с собой в такое опасное путешествие маленьких детей, старух и стариков они не могли и избрали для них убежищем школу. Свой выбор на этом здании они остановили потому, что, во-первых, она стояла на самом высоком месте, и жители, покидавшие село, полагали, что вода дом этот не зальёт, а во-вторых, школа была единственным прочным зданием в селе.

Выстроенная из толстых брёвен, на кирпичном фундаменте, она, конечно, не могла сравниться по своей прочности с глинобитными фанзами корейцев, поставленными прямо на землю. В настоящее время все помещения школы, кроме комнатки учителя, где разместились наши путешественники, были заняты тем корейским населением села, которое не могло убежать на склоны сопок.

Школа была наполнена стариками, старухами и детьми самого разнообразного возраста – от грудных до младших школьников. Беженцев набралось около сотни.

Ким рассказал, что в прошлые годы тоже случались наводнения от дождей. Тогда, хотя Андреевку и затапливало, но так, что вода выше, чем по колено, никогда не поднималась, а около школы её не было совсем. В этом же году вода поднялась так высоко, что затопила и почти разрушила всё село.

– Обычно высокий уровень воды держится часов пять-шесть, затем она так же быстро спадает, как и поднялась. В этом году, видимо, получится по-другому: вода поднялась так высоко, что, наверно, не спадёт дней 5–10, а то и долее. Не знаю, что я буду делать с людьми, набившимися в школу, ведь они прибежали безо всего, а детишки уже сейчас просят есть. Всё, что у меня было, я раздал, но что значат мои скудные запасы для ста человек? – говорил Ким.

Борис бросился к своему мешку, в котором вместе с литературой лежали с десяток пирожков, испечённых для них Анной Николаевной, но вместо них увидел какую-то вязкую, грязную, перепачканную в земле и перемешанную с обрывками бумаги кашу. Вопрос о еде встал и пред ними, только теперь они почувствовали голод. Вчера они так устали, что, кроме пары кружек сладкого чая, ничего не ели.

Между тем Ким продолжал свои невесёлые предположения:

– Ведь помощь к нам, а, следовательно, и еда, сможет добраться не раньше, чем через 5–6 дней, когда начнёт спадать вода. Снизу из Шкотова её вообще ждать не приходится: против такого течения ни на лодке, ни на лошадях не проехать, да и глубоко. Многоудобенцы (крупное русское село Многоудобное находилось верстах в трёх выше по течению реки) сами, наверно, в таком же положении, как и мы. Взрослое население, которое успело спастись и укрыться в сопках, быстро к нам добраться тоже не сможет, прямо не знаю, как нам и быть! Я, конечно, успокоил людей, как мог, но сам-то понимаю, что положение наше просто отчаянное.

Филка Дорохов присел к столу и спросил:

– Неужели мы так ничего и не придумаем? А ну-ка, ребята, шевели мозгами! Не может быть, чтобы в селе никакой еды не осталось. Пойдём по воде к уцелевшим фанзам, поищем там и что-нибудь да принесём. Ты, Ким, спроси женщин, которые тут есть, у кого из них остались дома запасы продуктов.

– Да я уже спрашивал. Запасы-то у некоторых были – чумиза, кукуруза и мука, да ведь всё это вместе с фанзами вода смыла. Добраться до уцелевших фанз не удастся, видите, как вода валит? Разве против такого течения куда-нибудь проедешь, сейчас же унесёт.

– Нужно же что-нибудь придумать! – вмешался Борис, – неужели у тебя запаса картошки нет?

– Ну какая в августе картошка? Уже давно молодую подкапываем.

– А где же вы её подкапываете? – оживился Борис.

– Да она-то недалеко, вот прямо под этим окном мой огород начинается, так ведь она под водой!

– Эх ты, – чуть ли не одновременно вскричали Борис и Филка, – а ещё горюешь! Сейчас с картошкой будем. Давай ведро и верёвку, есть?

– Ну, конечно, есть!

Через несколько минут Борис, обвязавшись верёвкой и взяв в руку ведро, выскочил из окна и очутился почти по плечи в довольно-таки холодной воде, с трудом удерживаясь на ногах. Через несколько минут он нащупал ногами ещё не размытые гребни грядок с торчащими из них кустами картофеля. Он нагнулся, погрузившись с