телохранителю спрятать тела, и мы пошли по широкой винтовой лестнице. Она оказалась такой древней, что камень крошился под ногами. Я едва не помер в катакомбах, а теперь рискую отдать богу душу в соборе. Прекрасно.

– Вот, мы пришли, – сообщил Эдж, когда мы приблизились к органу невиданных размеров.

Инструмент оказался просто гигантским: правда, клавиатуры и клавиши выглядели совершенно обыкновенно, однако все остальное… Вау! Но не только орган вызывал восхищение. Вокруг стояли великолепные статуи, на стенах висели потрясающие гравюры, а солнечный луч упирался прямо в центральную часть восхитительной буазери[36]. Я потерял дар речи.

– Не понимаю, как оно открывается, – произнес хакер, осматривая место, на которое указывал солнечный свет.

Луч упал на вырезанную из дерева голову. Я встал рядом с Эджем и тоже всмотрелся: мы нажимали на все подряд, на каждую завитушку, надеясь, что тайник вот-вот откроется. Спустя десять минут стало ясно, что все наши попытки тщетны.

– Отойдите в сторону, я пальну в эту штуку, – прогремел босс, теряя терпение, и прицелился в насмехавшуюся над нами голову.

– Не смей! – остановил его Эдж. – Ты можешь повредить крест Базилики, который лежит внутри.

Немного подумав, Корелли опустил пистолет. Ух! Пронесло.

– Эван, у тебя дневник с собой? – спросил хакер.

Кларенс недоуменно приподнял бровь. Я кивнул.

– Дай-ка сюда, нужно кое-что проверить. Мы что-то упустили.

Я подчинился, не возражая. Хакер открыл дневник на странице с описанием креста Базилики и нахмурился.

– Что-то не так? – поинтересовался я, заглядывая ему через плечо.

– Посмотри на буквы, вот здесь, – ответил Эдж, показав на «р», «в» и «з». – Они не кажутся тебе немного странными?

Все, кроме верзилы, который стоял на страже, склонились над дневником. Я рассмотрел буквы и понял, что Эдж прав. Они сильно отличались от обычного написания. Настолько, что казалось…

– Это ноты! – воскликнул я слишком громко.

– Точно, – подтвердил мои догадки хакер. – Если я все правильно помню, нужно нажать три клавиши.

Эдж махнул рукой в сторону органа. Корелли уже бросился к клавиатуре, но хакер остановил его, схватив за запястье.

– Хочешь, чтобы тут собралась толпа народу?

Эдж грубо отшвырнул Кларенса и продолжил спокойнее:

– По идее, последовательность нот должна соответствовать тому, как они расположены в предложении. Получается, сначала «з», потом «в», а потом – «р».

Внимательно осмотрев клавиши, хакер легонько нажал на одну из них – достаточно сильно, чтобы клавиша опустилась, но не издала ни звука – во всем нужна мера. Едва он нажал три ноты по порядку, раздался легкий щелчок, и мы как по команде повернулись к тайнику. Без тени удивления главарь Корелли бросился к деревянной голове, на которую уже не падал луч солнца. Он бесцеремонно вырвал скульптуру и пошарил в тайнике.

– Я нащупал его, – прошептал он, засовывая руку еще глубже, чтобы достать артефакт.

Затем он резко дернулся, вытащив какой-то предмет, завернутый в лоскут грубой ткани. Если мы хотим сбежать, то лучшего момента, пока Кларенс ослеплен своей находкой, не придумаешь. Надо действовать! Эдж попятился к выходу, пока Корелли разворачивал ткань. Краем глаза я успел заметить золотой крест, усыпанный загадочными символами. Услышав глухой стук – Эдж нейтрализовал оставшегося с нами телохранителя, – я помчался со всех ног, перепрыгивая через ступеньки. Я задыхался, но не останавливался – наоборот, старался ускориться с каждым пролетом. Я понятия не имел, как мы выберемся отсюда, но стоять столбом нельзя было никак. Добравшись до первого этажа, мы услышали за спиной поспешный топот Корелли. Я обернулся и убедился, что мы сохраняли приличный отрыв. Оказавшись внизу, Эдж не отставал, ловко лавируя между церковными скамейками. Я еще раз взглянул через плечо. Черт! Кларенс и его верный пес догоняли. Мы расталкивали недовольных туристов. Нет времени на извинения! Впереди замаячил выход, и у меня открылось второе дыхание: я перегнал Эджа. По моему лицу уже ползла довольная улыбка, но едва я переступил порог, как меня свалил с ног сильный удар в грудь. Задыхаясь, я растянулся на земле.

– Куда это ты собрался, малец? – произнес Адриен, смерив меня взглядом.

Эдж поравнялся со мной и знáком приказал не сопротивляться. Да уж и без тебя понятно, спасибо. В таком состоянии далеко не убежишь. Мои легкие буквально разрывались на части!

– Поднимите его. Крест Базилики у нас, – вмешался Кларенс, выбежав из собора. – Теперь мы можем вернуться в Италию и наведаться в Гротте дель Инферно.

* * *

Бенуа Гравору не терпелось встретиться с Мишелем Эрмани, его старым другом. Оба были уверены, что дождались подходящего момента: Совет готов сдаться. Совету нужен результат, а обещания Кларенса достать реликвию слишком туманны. На сей раз с ним покончено.

Бенуа подошел к дому Мишеля: девять этажей заискивающей прислуги и роскошных апартаментов с видом на замок в самом сердце Версаля. Бенуа торопился: всего через несколько часов ему нужно было попасть на прием к врачу в Париже. Может, хоть сейчас ему посоветуют более эффективное лечение. Едва он вошел в холл, как его настиг невыносимый приступ кашля – Бенуа даже согнулся пополам.

– С вами все хорошо, месье? – поинтересовался подскочивший консьерж.

«Глупый вопрос!» – подумал Бенуа. Достаточно взглянуть, как он измучен, чтобы убедиться: ничего хорошего нет.

– Да, спасибо, ничего страшного, – солгал Бенуа, прижав платок ко рту.

Консьерж провел его к лифту и нажал на цифру девять, не задавая лишних вопросов. Весь персонал был в курсе, что Бенуа Гравор часто приходит к Мишелю Эрмани. Двери распахнулись, и Бенуа ввалился в лифт, не поблагодарив консьержа. И не попрощавшись. Молча. К такому обращению бедняга давно привык. Ему прилично платили, так что он смирился с грубостью посетителей.

Томительно долгие минуты лифт поднимался на девятый этаж. Ковровые дорожки и стены в позолоте буквально кричали о том, что Эрмани – один из богатейших людей страны. Однако Бенуа ему не завидовал, потому что сам входил в этот же список.

– А вот и ты! – поприветствовал его друг.

– Извини, меня задержали кое-какие дела, – ответил Гравор, переступая порог.

В квартире Мишеля Эрмани было темно. Черный кожаный диван, стеклянный журнальный столик и огромное окно во всю стену – вот и все убранство этих роскошных апартаментов. Мишель проводил больше времени в поездках по всему свету, выполняя задания Легиона, чем у себя дома. Бенуа уселся на диван, а хозяин квартиры направился к барной стойке.

– Все твоя чертова болезнь, – догадался Мишель, наливая два бокала виски.

Говорить о своем недуге – это Гравор ненавидел еще больше, чем сам недуг. Зло разъедало его изнутри, мешая жить нормальной жизнью, и напоминало о единственном возможном исходе