бы бхикшу вы не собрали и что само не пришло бы в ашрам, должно быть съедено в тот же день или отдано бедным и нуждающимся. Вы не должны оставлять даже крошки на завтра. Если кто-нибудь из вас сделает это, ему нет места в ашраме». Затем он, посмотрев на Лалиту, добавил: «Ты вырастила рис на земле своего отца? Ты получила его в качестве бхикши. Эта мышь имеет на него такие же права, как и ты. Разве судьба не преподнесла тебе урок, что человек сам должен любыми путями избегать причинять вред даже самым незначительным существам, а не только проповедовать ненасилие другим? Вы все невольники Кали. Вы сегодня должны поститься и повторять Харинаму весь день и всю ночь, а завтра утром, приняв омовение в океане, получить даршан Сиддха Бакула, Гамбхиры и Джаганнатхи и обойти три раза храм, прежде чем вернуться в ашрам и принять прасад». Все преданные безропотно подчинились.

Однажды, когда все жители ашрама поели махапрасад, Лалита Даси собрала посуду Божеств и, поставив её возле кухни, стала в этом же самом месте мыть свои ноги. Бабаджи Махашая увидел это, и она застеснялась и ушла, помыв стопы в другом месте. Вечером она почувствовала сильную боль в правой ноге. Бабаджи Махашая вернулся из храма Джаганнатхи ночью, и кто-то из преданных рассказал ему о случившемся. Он улыбнулся и спросил: «Она знает, почему у неё заболела нога?» «Нет, никто не знает, откуда взялась боль», — ответил преданный.

Бабаджи Махашая не проронил больше ни слова, но сказал Лалите Даси делать служение, для которого не нужно много ходить. Она продолжала, хотя с большим трудом, исполнять все свои обязанности. Два дня прошли таким образом, но легче не стало. На третий день в полночь она, находясь в своей комнате и не в силах из-за боли уснуть, сказала сама себе: «Я не знаю, какова причина моих мучений. Я, должно быть, совершила какое-нибудь оскорбление». Перебирая в памяти прошлые дни, она ста/ia искать, какие её поступки могли бы носить оскорбительный характер. Вдруг в её голову пришла мысль, что она мыла свои ноги над посудой, используемой для служения Божествам, на глазах у Бабаджи Махашая и решила, что именно этот поступок послужил причиной боли в ноге. К её удивлению, как только она так подумала, то почувствовала облегчение. На следующее утро Бабаджи Махашая позвал её. Она пришла с довольной улыбкой на лице. Он спросил: «Ты улыбаешься. Наверное, боль прошла. Какое лекарство тебе помогло?»

«Не лекарство. Облегчение наступило само собой с установлением причины», — ответила Лалита.

— Ты обнаружила правильную причину?

— Я думаю, боль возникла оттого, что я мыла ноги над посудой Божеств.

— Несомненно, причина заключалось именно в этом. Махапрабху сказал, чтобы ты относилась даже к траве, как к превосходящей тебя. Тебе необходимо знать, что вещи, используемые в служении Кришне, находятся ещё выше. Они чинмая (трансцендентные).

— Я знаю. Я совершила оскорбление не намеренно. Как только я осознала свои действия, то сразу отступила. Но, если я не смогла немедленно понять причину боли, Вы знали о ней, потому что видели меня, моющую ноги над посудой для Божеств. Почему бы Вам было не подсказать мне и не спасти меня от мучений, продолжавшихся три долгих дня?

— Если бы я сказал тебе сразу, скорее всего, ты бы не поверила. Теперь, когда такого рода промахи произойдут опять, ты вспомнишь это случай и сразу начнёшь самоисследование. От такого рода оскорблений нет средств избавиться, кроме как с помощью самоиследования и самобичевания.

Спустя некоторое время Лалита Даси заболела. Другой ученик Бабаджи Махашая взял на себя обязанности повара. Его раньше отстранили от какого-либо служения, потому что он раздосадовал своим поведением Гаурахари Даса Бабаджи, гурудева Бабаджи Махашая. Но, поскольку он самовольно стал готовить на кухне, никто не подумал из-за страха его оскорбить, что препятствовать ему — подобающе. Итак, новый повар взялся за работу. Когда большинство блюд было приготовлено, на кухню пробрался кот. Баба Махашая увидел кота, выбегающего из кухни. Он позвал Лалиту и сказал ей пойти поглядеть ни съел ли тот чего-нибудь. Лалита Даси зашла в кухню и увидела, что кот попробовал всё. Она вышла и объявила: «Кот съел понемногу от каждого блюда. Было приготовлено сорок килограмм риса и соответствующее количество бобовых и овощей. Что мы теперь будем с ними делать?»

«Что с ними ещё можно сделать? Поскольку их нельзя предлагать Божествам, ты должна всё зарыть в землю. Ты знаешь, почему это случилось? Господь не принимает служение человека, который вызвал недовольство махатмы или вайшнава», — ответил Бабаджи.

Этот случай предостерёг всех жителей ашрама от вайшнава апарадх[261].

Как-то около двух часов дня, когда Лалита Даси, Кусума Манджари Даси и несколько других сакхи принимали махапрасад рядом с кухней, подошёл кот и сел около них. Лалита Даси, которая из-за недавнего погребения обеда уже злилась на всё кошачье племя, ударила его по морде левой рукой. Кот заорал, как резанный, и убежал. Бабаджи Махашая услышал его вопли, но ничего не сказал. Вечером Лалита Даси почувствовала невыносимую боль в левой руке. Два дня прошли в мучениях, но ей не становилось легче. Кто-то из преданных рассказал Бабаджи Махашая о страданиях Лалиты и попросил организовать ей лечение. Но Бабаджи ответил: «Чем может помочь медицина? Если бы лекарства излечивали все болезни, никто бы не страдал. Она должна покопаться в самой себе и найти причину». Когда Лалите Даси сообщили об этом разговоре, она поняла, что Бабаджи Махашая опять намекает на апарадху, и стала размышлять, что и кому она сделала плохого. Ночью её осенило, что причина в пощечине коту. В тот момент, когда ей в голову пришла эта мысль, боль стала утихать.

На следующее утро Бабаджи Махашая увидел, что она, как прежде, занята служением и спросил: «Ты, кажется, избавилась от боли в руке. Как ты это сделала?»

«Недавно, во время принятия прасада я дала затрещину коту, который подошёл и уселся рядом. Как только я подумала, что, возможно, причина в этом, мне сразу полегчало», — ответила Лалита.

— Да, причина была в этом.

— Но, поскольку кот считается неблагоприятным и приносящим вред для служения Кришне, я не понимаю, почему является оскорблением ударить его и прогнать с места служения. Это был тот же самый кот, который недавно испортил бхогу Тхакура. Должна ли я была вместо того, чтобы ударить вора, приласкать его?

— Кот, может быть, наносит вред служению Божествам. Но должен ли он быть лишён адхарамриты Кришны? Голодное