Так вместе шли они, — и их вниманье

Вдруг привлекло в долине вод плесканье.

CCXXXV

Лишь несколько минут им было ходу,

И подошли — и видят в озерке

Двух обнаженных нимф, вошедших в воду.

Гора против горы невдалеке.

И в воду тоже входят, тем в угоду,

Подолы приподнявши налегке.

Беседуют, сбираются купаться:

«Что сделаем? Давайте раздеваться!»

CCXXXVI

Кругом жара сильнейшая стояла

В то время дня; и их влекла тогда

Прохладою, светлела и сияла

Прозрачная, чистейшая вода, —

И думали: за чем же дело стало?

Ведь никакого не грозит вреда.

За нимфой нимфа тут разоблачилась,

А Мензола к любимцу обратилась,

CCXXXVII

Сказав ему: «Подруга дорогая,

Купаться будешь ли ты с кем из нас?»

И молвил тот, спокойно отвечая:

«Подруги, не отстану я от вас,

Сладка мне воля ваша, не иная».

А про себя сказал он тот же час:

«Коль все разденутся, так я решаю:

Желанья своего уж не скрываю».

CCXXXVIII

Решил — пускай сперва разоблачатся

Все нимфы: он — чрез несколько минут,

Так, чтобы невозможно было взяться

Против него им за оружье. Тут,

Нарочно медля, стал он раздеваться,

Чтоб кончить, как уж в воду все войдут

И по лесу бежать им стыдно будет,

А Мензолу остаться он принудит.

CCXXXIX

Он от одежд едва освободился,

В воде уж нимфы были всей толпой.

Тут обнаженный к ним он устремился,

К ним обративши свой перед нагой.

Все отшатнулись. Визгом разразился

Отчаянный, дрожащий вопль и вой.

И начали кричать: «Увы! Увы!

Вот это кто. Теперь прозрели вы».

CCXL

Голодный волк на стадо так стремится

И, на толпу овец нагнавши страх,

Одну хватает, с ней далеко мчится,

Оставивши всех прочих в дураках;

Блея, бежит все стадо, суетится,

Хоть шкуры-то спасая второпях.

Так Африко, вбегая быстро в воду,

Схватил одну — любви своей в угоду.

CCXLI

Другие в страхе — суета такая! —

Вон из воды — к одеждам все спешат

И впопыхах, себя лишь прикрывая,

Скорей, едва одевшись, наугад,

Одна другой совсем не замечая,

Бегут и не оглянутся назад —

Все врассыпную, кто куда, и в спехе

Оставили на месте все доспехи.

CCXLII

А Африко в объятьях, торжествуя,

Сжал Мензолу, рыдавшую без сил,

В воде — и, девичье лицо целуя,

Слова такие милой говорил:

«Ты — жизнь, ты — нега, — коль тебя возьму я,

Не отвращайся: мне тебя вручил,

Душа души моей, обет Венеры,

Не плачь хоть для богини, ради веры!»

CCXLIII

Но Мензола речей его не слышит,

И борется всей силою своей,

И крепкий стан туда-сюда колышет,

Чтоб из объятий вырваться скорей

Того, кто на нее обидой дышит;

По лику — слезы градом из очей.

Но он ее держал рукой железной —

И оборона стала бесполезной.

CCXLIV

В той их борьбе задумчиво дремавший

До той поры — отважно вдруг восстал

И, гордо гребень пышный свой поднявши,

У входа в исступленье застучал.

Бил головой, все дальше проникавшей,

Так что вовнутрь вошел, не отдыхал,

Ломился с превеликим воплем, воем

И словно бы с кровопролитным боем.

CCXLV

Мессер Мадзоне взял Монтефикалли[244]

И в замок победителем вступил, —

И вот его с восторгом тут встречали,

Кто гнал сейчас из всех последних сил.

Но после столь решительных баталий

Он буйну голову к земле склонил,

От жалости глубокой прослезился,

Из замка кротким агнцем удалился.

CCXLVI

Как видит Мензола, что против воли

Похищено девичество ее,

Рыдая, к Африко в душевной боли

Оборотилась: «Совершил свое

И, дуру, обманул меня; хоть доле

Не медля выйдем: злое бытие

Сейчас прерву руками я своими;

Жить не хочу с страданьями такими».

CCXLVII

Услышал Африко слова печали,

И на берег он вышел вместе с ней;

Ее страданья лютые терзали,

И тяжко он скорбел в душе своей.

Его желания торжествовали

Отчасти, но вспылал еще сильней

Огонь в груди, сторицей распаленный

Пред ней, такой несчастной и смущенной.

CCXLVIII

Одеться только лишь они успели,

Схватила быстро Мензола копье,

Ни слова не сказав — к последней цели,

В грудь крепкое направив острие.

Увидев мысль ужасную на деле,

К ней Африко метнулся и ее

Схватил под мышки, в лес далеко с силой

Копье забросил и промолвил милой:

CCXLIX

«Увы, любовь моя, что ты хотела,

Что за безумье совершить с собой?

О злая мысль — на этакое дело

Свирепое подвигнуть разум твой!

О, мне, глупцу, какого ждать удела,

Лишась тебя со всей твоей красой?

Минуты бы не прожил я в разлуке

И на себя сам наложил бы руки!»

CCL

Сердечной мукой Мензола такою

Томилась, что у Африко в руках

Упала, обмерла: а он с тоскою

Уж видит смерть на меркнущих чертах.

Обняв ее, он слезы льет рекою.

Холодный душу сотрясает страх

За жизнь ее; и ношу дорогую

Он сокрывает в сень ветвей густую.

CCLI

Так вместе с ней поникнув под ветвями,

Он левою рукой ее держал,

А правою покрытые слезами

Ланиты ей тихонько вытирал

С суровыми и грустными речами:

«О смерть, вот все, чего твой взор искал!

Ты счастья моего меня лишила,

А вместе