* * *

Портовый паровой катер изрядно качало. На его единственной мачте полоскался по ветру флаг. Флаг цвета смерти и отчаяния. Белый…

Хоть эта старая, немилосердно дымящая калоша и была довольно большой, маркизу Ито от этого легче не становилось. Можно сказать, что ему было совсем не по себе. Мало было этих ужасных, бросающих в холод переживаний, так еще и взбесившийся желудок периодически пытается найти выход своему содержимому через гортань. Но нужно терпеть. В конце концов, он сам настоял на том, что выйдет навстречу русским на катере, решительно отвергнув предложения адмиралов Ямамото и Кобаяма, предлагавших воспользоваться стоявшим в токийской гавани авизо.

Морякам он объяснил, что лучше при выполнении такой миссии не демонстрировать своей воинственности. Хотя в душе, признаваясь только себе, маркиз просто опасался, что русские потопят военный корабль еще до того, как поймут, что перед ними парламентер. Тем более что военные почему-то отказались договариваться о его миссии по телеграфу…

Что же. Он, как опытный и реалистичный политик, сделал все, что мог, для того чтобы этот день не наступил. Но, увы, даже когда судьба дала им неожиданный, последний шанс в лице русского посланника капитана Русина, привезшего от царя после нашей Шантунгской катастрофы предложение более чем достойного мира, господа военные посчитали это признаком российской неуверенности и слабости. А затем… Затем все произошло очень быстро. Каких-то двое суток. И от этого еще более страшно и даже как-то нереально.

Еще до этого, когда стало окончательно ясно, что в Маньчжурии японские войска разбиты и могут теперь лишь попытаться не пустить армии генерала Гриппенберга в Корею, оседлав горные перевалы, члены Тайного совета пожелали заслушать маршала Ояму. Когда положение на материке несколько стабилизировалось, император потребовал от маршала немедленного прибытия для личного доклада.

Позавчера поздно вечером он добрался наконец до Токио. А на следующий день, когда все приглашенные императором еще только съезжались, с юга, обогнав маршала буквально в воротах дворца, пришла трагическая весть о том, что русские, используя малые миноносцы или минные катера, сумели уничтожить лучшую часть наших вновь закупленных кораблей прямо на рейдах Сасебо…

Но Совет гэнро даже не успел начать обсуждать сложившуюся удручающую картину, когда разразилась окончательная катастрофа. Русский флот, пользуясь своим подавляющим преимуществом, появился у Токийского залива и…

Ито тяжело вздохнул, взглянув вперед. Там, справа, сливаясь с мрачным вечерним небом, прямо над гребешком поднимающейся из-под носа катера волны, полгоризонта было закрыто мрачной черной тучей, снизу подсвеченной трепещущими отблесками пламени пожаров. Это горели портовые сооружения, склады и корабли в Йокогаме и Йокосуке…

Наши береговые батареи не смогли остановить врага, и теперь русские моряки в заливе стали полными хозяевами. Как и русская десантная армия на суше, находящаяся сейчас от столицы менее чем в суточном переходе.

А вот и он – русский флот. Переведя взгляд влево, маркиз увидел их… Черные корабли. Они уже здесь. Почти рядом! Казалось, что они идут прямо на него с намерением раздавить, сокрушить, втоптать в воду до самого мрачного дна… Две угрюмые стальные колонны. В правой – крейсера. Слева, ближе к нему, мрачные, устрашающие громады броненосцев. Заваленные борта, высокие мостики, рассекающие волны стальные бивни таранов, броневые башни, ощетинившиеся длинными хоботами орудий.

Вот на ближайшем корабле взлетели под рей флажки какого-то сигнала, и одновременно зашевелилась передняя бортовая башня. Качнулся вниз ствол, выплюнул белый комок дыма, и тут же метрах в ста впереди катера с тугим, звонким ударом взлетел к небу столб воды. Рассыпался мириадами брызг и водяной пыли. Рухнул в клокочущий пенный гейзер…

– Стоп машина! Лечь в дрейф! Право на борт! – засуетился капитан…

– Не волнуйтесь вы так. Мы парламентеры, в нас они стрелять не будут, – успокаивая старого моряка, проговорил маркиз, обреченно вздохнув. «Как сказал император? Вынести невыносимое… Может быть, было бы лучше для меня… если бы сейчас русские моряки взяли прицел чуточку повыше…»

Впереди, откуда-то из-за стальных спин своих огромных собратьев, стремительно выскочил, накренившись в повороте, низкий, стремительный силуэт. Вокруг его носа то вздымается, то опадает взмет белой пены. Стелется над самой водой, срываясь с верхушек труб, дымная полоса… Дестроер. Идет сюда. Возле наведенных прямо на катер пушек замерли моряки. Приближается… Замедляет ход…

– Шигеру-сан, возьмите рупор. Предупредите их, пожалуйста, что мы парламентеры…

– Но, господин маркиз, матрос-сигнальщик ведь уже отсемафорил…

– Я хочу, чтобы они услышали это по-русски. Вы разбираете морской семафор?

– Нет…

– Увы, я тоже. Наши военные все, что могли сделать, уже сделали. От маршала и до матроса. – Ито скользнул ледяным взглядом по напряженным лицам сопровождавших его офицеров – полковника генерального штаба Хата и каперанга Цуномия. – Довольно уже. Хватит. Теперь вновь наступает время дипломатов. А нам лишние недоразумения совсем ни к чему. Кстати, господа офицеры, не забудьте повязать на рукав белые повязки…

Спустя десять минут премьер-министр Японии маркиз Ито Хиробуми в сопровождении трех спутников ступил на слегка подрагивающую палубу русского эсминца. Вокруг царило напряженное молчание. У матросов караула поблескивали за спиной вороненые стволы винтовок с примкнутыми штыками…

Наконец русские моряки расступились, и к прибывшим неторопливо подошел спустившийся с мостика высокий худощавый человек в длинной шинели, с погонами капитана 2-го ранга на плечах… Спокойный, бесстрастный взгляд холодных серых глаз… Короткий взлет руки к козырьку фуражки.

– Римский-Корсаков, командир истребителя «Беспощадный» императорского флота России на Тихом океане. Кто вы, господа? И какова цель вашего прибытия?

«”Беспощадный”. Как символично…» – Ито вымученно улыбнулся.

* * *

– Иными словами, вы предлагаете не входить в город, а обойти его, встретить и разбить подходящие японские войска фланговым ударом?

– Совершенно верно, Всеволод Федорович. Воспользоваться тем, что подходят они отдельными подразделениями, и ни окопов, ни люнетов за спиной у них пока нет. Самоубийцы просто… Тем более что после атаки ваших крейсеров порт Йокогамы уже горит и, по сведениям моей разведки, практически брошен. А в предместье, для минимизации наших потерь, можно было бы задействовать и ваши большие пушки. Ведь по городу стрелять флоту категорически запрещено… – Щербачев чуть заметно вздохнул и, заложив ногу за ногу, откинулся на спинку кресла.

«Вот и пойми его. Одобряем мы или осуждаем, что не велено долбать по городищу главным калибром? Но каков типаж! То ли Лановой наш его видел и ”срисовал” для своего кинообраза все это: манеры, тембр голоса, взгляд, посадку головы, разворот плеч… То ли… Нет, решительно невозможно! Это порода. Это в генах, это в традициях… Такое скопировать нереально. Но как же они похожи-то, господи ты боже мой!» –