Скалагрим уставился на него:

— То есть и меня ты посылаешь на верную смерть?

— Ты единственный, кого он не убьет. — Фабий посмотрел на апотекария. — В Абаддоне много всякого, но он не дурак. Ты опытный апотекарий, все-таки обученный лично мной. Ты тот, в ком его Черный Легион отчаянно нуждается. Он помолчал. — Как поживает твой омофагический рефлекс?

Фабий подал знак, и вперед, волоча ноги, вышел пробирочник, неся на спине тяжелую криобанку. Фабий снял ее и перебросил Скалагриму.

— Это мой мозг. Или, точнее, клонированная копия. В него загружены все мои знания, кроме последних пары недель.

Скалагрим уставился на банку:

— А что с…

— Нет. Никакой призрачной кости. Никаких секретов. Никаких ловушек. Только мозговые ткани для твоего личного употребления. В качестве еще одной подачки для Эзекиля я отправлю с тобой четверть генной десятины, которую забрал с Солемнейса.

Скалагрим выкатил глаза:

— Что?

— Чистое геносемя. И знания, как использовать его наилучшим образом. Я предлагаю выращивать его как основу для клонирования тканей, но решение оставлю за тобой.

— Зачем все это?

— Мне казалось, это очевидно. Выиграю я или проиграю, но мне потребуются союзники. Даже защита. Все, что я создал за эти последние сотни лет, — это замок на песке, а волна уже близко. Как только вода схлынет, нужно будет строить заново. Мне понадобится… помощь.

— Ты имеешь в виду помощь магистра войны?

— Возможно. А с тобой у меня будет голос в его лагере. Он окажется у меня в долгу, пусть и крохотном.

Скалагрим нахмурился:

— Ты думаешь, я дурак?

— Да. А что?

Скалагрим покачал головой:

— Думаешь, я не понимаю, что ты делаешь? Ты всех нас отсылаешь прочь. Зачем?

Фабий на мгновение замолчал.

— Помнишь Просперо?

— Планету?

— Да. Когда Русс и его псы сожгли ее, вместе с ней сгорело такое богатство знаний, какого не найти во всей Галактике. Я всегда считал величайшим грехом Магнуса не то, что он сделал со своими сыновьями или со своим миром, а то, что он позволил Космическим Волкам стереть вею эту мудрость с лица Вселенной. — Он вперился в Скалагрима тяжелым взглядом. — Я не Магнус. Знания, собранные мной, будут жить дальше. В тебе и остальных.

Скалагрим засмеялся:

— Ничего глупее я от тебя еще не слышал.

Фабий снова повернулся к цветам.

— Как я уже сказал, все это эмоции. Ты полетишь на «Везалии». — Он замолчал и поднял глаза. — Ты понимаешь, Вольвер?

Смотритель стратегиума молчал долго.

— «Везалий» понимает, — сказал он наконец. Однако в монотонности слов прозвучал намек на сомнение.

— А ты? — спросил Фабий. — Ты, Вольвер, — сделал он ударение. — Верный Вольвер. Ты понимаешь? Ты будешь исполнять его приказы как мои. — Он посмотрел на Скалагрима: — Я надеюсь, ты их отпустишь, когда доберешься до территории Черного Легиона.

— Отпущу?

— Да. Я освободил «Везалий» от обязательств. Они вольны лететь куда захотят. — Фабий снова взглянул на Вольвера: — Это мой прощальный подарок. Ты больше не военный корабль, а нечто иное. Нечто удивительное. И я еще увижу, как ты расцветешь.

Вольвер молча смотрел на него. Стеклянные руки поднялись, словно собираясь сорвать медную маску. Но упали, так и не коснувшись ее.

— «Везалий» понимает, Благодетель. «Везалий» любит тебя. «Везалий» благодарит тебя.

Фабий кивнул и снова посмотрел на Скалагрима:

— Это твой шанс вернуться к братьям, волк. Шанс, который мало кому из нас выпадает. Не упусти его.

Скалагрим опустил глаза на банку, которую держал в руках. О мысли об этом его затошнило. Вот если бы можно было…

Он тихо засмеялся.

— Да кто я такой, чтобы отказываться от такого шанса?

— Разумно ли это, старший апотекарий? — спросил Арриан, когда Скалагрим вышел вслед за остальными.

— Что именно?

— Все это.

Фабий рассмеялся:

— Нет. Совершенно определенно нет. На самом деле у меня есть сильное подозрение, что все пойдет не так, как надо, а закончится просто чудовищно. Но, как я уже говорил Скалагриму, обходись тем, что имеешь. Хороший урок для твоих будущих начинаний, Арриан.

— Как скажете, старший апотекарий.

— И на этой ноте…

— Нет, — твердо оборвал его Арриан.

Фабий запнулся:

— Что?

— Нет. Я не уйду. Я не позволю отослать себя, как Заргад, Хораг и другие. — Арриан похлопал по своим черепам. — Я не полечу с каким-то невыполнимым заданием, чтобы ты мог умереть, не обремененный остатками вины перед такими, как мы.

Фабий вперил в него взгляд:

— А если я прикажу тебе уйти?

— Я не подчинюсь.

Фабий тихо рассмеялся:

— Предан как собака, а?

— Как бы там ни было, ты заслужил хотя бы это. — Арриан поскреб свои имплантаты. — И я думаю, что ты не единственный, чьи часы давно уже натикали лишнего. Все мы взяли в долг у будущего, старший апотекарий. Одни больше, другие меньше.

Фабий поднял взгляд на остатки купола из бронестекла над головой. На густые лианы и сочные цветы. На птиц в гнездах из колючих веток.

— Знаешь, ты и вправду сделал все здесь красивым, — сказал он, помолчав минуту. — И не только здесь. Каждый мир, где я решал пожить, ты хоть чуть-чуть, но делал красивее. Я никогда не замечал этих твоих усилий. — Он посмотрел на Арриана. — И не понимал, почему ты решил стать моим слугой.

Арриан пожал плечами:

— Кто-то же должен был.

Фабий снова рассмеялся:

— Да, наверное. — Он помолчал. — Я хочу, чтобы ты… поговорил с ней. После того, как я уйду.

Арриан кивнул, не спрашивая, о ком говорил Фабий.

— А если она меня не примет?

— Поступай как считаешь нужным. Чем бы все ни закончилось, предупреди ее о том, что грядет.

— А протокол «Омега»?

— Расскажи ей.

— Что, если она воспротивится?

— Не воспротивится.

Арриан нахмурился:

— Многие из них не захотят уходить. Бросить все, что знакомо, и бежать в какое-то тайное логово…

Фабий повернулся к Арриану.

— Им придется. Это единственный способ гарантировать их выживание. И это самое главное, важнее всего остального. Все, что я делаю сейчас, я делаю ради этого. Что бы ни получилось в итоге, гомо новус должны выжить.

Он отвернулся.

— Мои дети должны выжить.

Глава 15. ЗАТОЧЕНИЕ

Олеандр почувствовал, как желудок прыгнул к горлу: антигравитационные генераторы смолкли, и барк отвалился от причала. Когда с пронзительным воем включились собственные гравигенераторы корабля, из-под темного пролета с писком брызнула колония шпилевых летучих мышей. Олеандр откинулся на спинку кресла, глядя, как уменьшается в размерах пришвартованный крейсер.

Гексахир остался, чтобы еще раз побороться с ветряными мельницами упрямства архонтов, поэтому сопровождать Олеандра обратно в заключение