Эйвери поворачивает голову к Риду.

— Я думала, почему ты не в офисе, — говорит она дружелюбно. — Заехала повидаться с отцом.

Возникает долгое молчание, и я наконец поднимаю взгляд на Рида. Не знаю, что я ожидала увидеть — версию того отсутствующего выражения на лице, которое выдает его неловкость с головой. Или же он выглядит как она: дружелюбно и расслабленно — как выглядит половина разошедшихся мирно и по взаимному согласию пар, как сказал Рид. Я не ожидала, что он будет таким… таким разбитым.

В животе у меня все сжимается. Глаза мечутся по тротуару, в отчаянии ища мусорный бак, чтобы избавиться от этого «Соленого пупсика». Возможно, это было мое последнее мороженое в жизни.

Рид все еще смотрит на Эйвери, как на призрака. Красивейшего, сильнейшего призрака.

Он моргает, снова прокашливается.

— Я вышел поужинать, — отвечает он, будто он должен перед ней оправдываться.

Она улыбается.

— Тебе это полезно. Ты никогда не умел соблюдать баланс между работой и личной жизнью.

«Да и сейчас не умеет!» — хочу сказать я, но, конечно, это нелепо. Это не ярмарка невест Рида. Я молча сжимаю свой рожок. Никогда еще не чувствовала себя более неуместно, что, учитывая мою биографию, не шутки.

— И сейчас не умею, — отвечает он мрачно.

Эйвери закатывает глаза.

— Это все папа. Он так на тебя влияет.

Кадык Рида подскакивает при сглатывании.

— Да, — только и произносит он.

Эйвери как ни в чем не бывало смотрит то на меня, то на него.

— Здорово было встретить вас обоих, — говорит она, ступая к бордюру, где ее ждет темный седан, который я только что заметила. Она уже наполовину скрылась за открытой для нее дверью, как Рид смог наконец выдавить из себя пару слов:

— Да, — повторяет он. — И на тебя тоже.

Когда машина отъезжает, я делаю шаг в сторону, заметив наконец урну, куда можно выбросить этот проклятый рожок. Тянусь в сумку за санитайзером, чтобы вытереть липкую измазанную руку. «Дай ему пару минут», — говорю я себе. — Конечно, ему неловко. Они же собирались пожениться, в конце концов. Вспоминаю болезненные слова Сибби о том, что далеко не все надо превращать в скандал.

Может, сейчас не надо давить. Просто дам ему время.

— Мэг, — говорит он, подходя ко мне. Я зачем-то выкидываю пузырек санитайзера, который ни фига не сделал, только сильнее размазал растаявшее мороженое по моей руке.

Я широко и лживо ему улыбаюсь. Я уже забыла, как это делать, улыбка вышла странная и похожа скорее на гримасу. Он даже не притворяется и выглядит не менее шокированным и расстроенным, чем несколько минут назад.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

— Да, все хорошо. — Как и в случае с моей улыбкой, верится с трудом. — Просто не ожидал увидеть ее здесь.

— Ну, — оживленно отвечаю я. — Ее отец и правда здесь работает.

Он снова сглатывает.

— Да.

Мы уступаем дорогу прохожим. Мы занимаемся очень неподходящими вещами в очень неподходящем месте — блокируем пешеходный трафик. Хотя так приноровились избегать этого на наших прогулках. Ничего не в порядке. А больше всего Рид.

— Эй, хочешь еще немного прогуляться? Ты выглядишь…

— Я в порядке, — повторяет Рид. Затем мягко смотрит на меня. — У меня был шок, вот и все. Возможно, она… — Он не договаривает и одергивает закатанные рукава. Кажется, он даже рад, что край их не на запястьях, как он думал. — Она, кажется, сменила прическу.

Я хмурюсь. Прическа у Эйвери точно такая же, как всегда. То есть идеальная.

Впервые вижу Рида таким потерянным. Таким скрытным. Таким… нечестным.

— Послушай, Рид, я уверена, это было…

— Мне пора вернуться. — Он раскатывает рукава, руки очень напряженны. — Я, наверное… я уже пойду.

— Да, конечно. Можем после поговорить, если хочешь. Я могу поехать к тебе, я взяла свои материалы…

Застегивая манжет рубашки, он кряхтит.

— Я буду поздно.

— Ладно. — Несколько мгновений я стою и наблюдаю за ним. Скажет ли он что-то еще? Скажет ли: «Но да, подожди меня».

Не говорит. Только:

— Я позвоню. — Затем смотрит мне в глаза и в одно мгновение стирает из них всю грусть, которая там была. Теперь его взгляд ничего не выражает, будто ничего не случилось. — Вызвать тебе такси?

— Нет, я… эм, доберусь.

Я уже собралась идти, но тут Рид ловит меня за руку и притягивает к себе. Затем обнимает меня рукой за талию и прижимает, с каким-то отчаянием, как в ту ночь в подвале дома его родителей. Он наклоняется и шепчет мне на ухо:

— Прости, — произносит он так тихо, что приходится напрячься, чтобы расслышать. — Спасибо, что приехала. Что поужинала со мной. Я слегка отстраняюсь, ладонью касаясь его щеки, и смотрю в глаза. Теперь в них все смешалось. Грусть и вина. Своими пытаюсь выразить вопрос.

— Мы это обсудим, — говорит он. — Обещаю. Но мне пора возвращаться.

Я киваю и улыбаюсь, чмокая его. Наверное, мне должно быть лучше от того, что он все понял. Я даю ему время. Это не скандал. Просто некомфортная тема, на которую ему сперва надо подумать в одиночестве. И он пообещал поговорить об этом.

Однако, когда я все же ушла, сердце у меня тяжело и неприятно ухнуло.

Чувствую, этому обещанию я совсем не могу верить.