Шрифт:
Закладка:
Я подошёл к официантам и спросил:
— Почему на столах ничего нет?
— Нам запретили работать.
— Кто?
— Они. — Старший администратор кивнул в сторону автоматчика в маске.
Ни слова не говоря, я пошёл в сторону комнаты, где находился руководитель операции, постоял немного перед ней, после чего вернулся и начальственным тоном громко приказал:
— Все быстро на кухню — исполняйте свою работу!
— Но… — попытался возразить автоматчик в маске.
— Я договорился! — резко оборвал я его.
Когда я попытался выяснить у Полковника, почему не возвращают паспорт Владимиру, он ответил уклончиво. Я продолжал настаивать, заметив, что они напрасно потратили своё время и время гостей.
Он сказал:
— Вовсе не напрасно: мы задержали одного, находящегося в федеральном розыске…
— В чём он обвиняется?
— Разбой, грабёж… А по поводу вашего Владимира, Виктор Николаевич, могу сказать, что его паспорт левый!
— Как левый? — удивился я. — Фальшивый, что ли?
— Авы сами посмотрите! — Полковник зашёл в комнату дознания и вынес оттуда паспорт Владимира, открыл там, где было его фото, и предложил: — Пощупайте!
Потрогав края фотографии, я убедился, что она действительно более выпуклая, чем обычно.
— Словно фотография наклеена на другую фотографию, не так ли?
— Товарищ Полковник, мне-то вы верите?
— И что?
— Это его фамилия, его имя, его отчество, так?
— Тогда почему такая толщина?
И тут я вспомнил, где Владимир получал этот паспорт:
— Этот паспорт Владимир получал в колонии для того, чтобы заключить брак с Мариной! Это же легко проверить!
— Вот мы и хотим проверить: поэтому и захватим его в управление.
— У вас с собой компьютер, — напомнил я. — И вы без труда можете пробить его паспорт отсюда. Мне кажется, нет нужды портить вечер и ему, и мне.
— А вы-то при чём? — удивился Полковник.
— Он мой гость — живёт у меня, и я несу ответственность за его пребывание в Москве! Если вы намерены забрать его, то вам придётся забрать и меня, но я в таком случае оставляю за собой право оспорить ваше решение в соответствующих инстанциях!.. — Последнюю фразу я произнёс бескомпромиссным, сухим тоном.
— Ну зачем же так, Виктор Николаевич? — сказал он. Но потом, сделав паузу, взвешивая все «за» и «против», вздохнул: — Ладно, пойду посмотрю, что можно сделать…
Он пришёл через несколько минут:
— Хорошо, я отпущу вашего родственника, но могу я задать ему несколько вопросов наедине?
— Если он захочет… И ещё: вы гарантируете, что нам с ним всё-таки не придётся ехать с вами в управление?
— Гарантирую!
— И ещё одна просьба: я догадываюсь, что ваши коллеги не преминут растрезвонить по всем средствам СМИ о том, что во время проведения «доблестной» операции был задержан „особо опасный преступник"», не так ли?
— Вполне может быть… — Полковник улыбнулся.
— Так вот, прошу вас не упоминать моё имя — не потому, что я чего-то боюсь, а потому, что людям, с которыми дружу и общаюсь, может быть неприятна такая реклама.
— Хорошо, постараюсь, чтобы ваше имя нигде не упоминалось.
— А как же с Владимиром Ставропольским?
Минут через пятнадцать мы уже возвращались домой. Тогда-то и выяснилось, что многим гостям, попавшим в пробки, действительно повезло: по мобильным телефонам им успели сообщить, что праздником управляют сотрудники Органов, а потому не стоит спешить в ресторан «Золотое руно».
На следующий день по НТВ показали «блистательную операцию по задержанию особо опасного рецидивиста», а ещё через день многие центральные газеты осветили это событие, подарив Андрею Ростовскому такую рекламу, какую невозможно получить даже за большие деньги.
Как и обещал Полковник, обо мне не упоминалось ни в одной статье…
Что ж, и на том спасибо! Думаю, это выполненное обещание говорит о том, что в наших Органах есть порядочные люди. Это вселяет оптимизм…
Кстати, сегодня конец 2020 года, а с того события мы стали дружить с тем полковником и он не раз был у меня в гостях…
К сожалению, его сейчас уже нет в живых: несколько лет назад он сходил в баню, попарился, вернулся домой, а утром его нашли холодным… инфаркт! И никто не мог вызвать врачей: родные были в отъезде…
Володя, пусть земля будет тебе пухом!..
Почему-то вспомнились слова, написанные мною в колонии в октябре 85-го и в ноябре 86-го годов, во время отбывания наказания за преступление, которого я не совершал:
Мои мысли
Страшно подумать, что в нашей стране будет сейчас, если произойдёт протест, бунт, революция, восстание или что-нибудь подобное.
Власти тут же употребят старую систему подавления, подавления любыми средствами, любыми путями. Будет предприниматься всё: для более-менее сильных лидеров-одиночек из толпы — наручники, дубинки и полная изоляция от толпы — тюрьма, в крайнем случае дурдом, объявление их сумасшедшими. И всё для того, чтобы запугать массы, подавить волю, надежду, как говорится, не высовывайся, а то и с тобой будет то же самое.
Но нынешним властям подмять под себя народ будет очень трудно, скорее всего, невозможно: народ уже глотнул свежего воздуха свободы и не сможет и не захочет жить по-старому. И вполне возможно, что пролитая кровь поможет народу обрести СВОБОДУ!
Ноябрь, 1985 год.
Следующая весточка уже из 86-го, в ней наглядно видна динамика изменения моего сознания:
Мои мысли
Я уверен, что и у нас в стране даже сейчас, во время вроде бы подъёма, рано или поздно всё-таки ПРОИЗОЙДЁТ бунт, революция, восстание или что-то подобное. Но нынешним властям подмять под себя народ будет очень трудно и, скорее всего, невозможно: народ глотнул уже немного вольного воздуха и уже не сможет жить по-другому… да и не захочет…
Да, прольётся кровь, но этот порыв, эта кровь станут залогом СВОБОДЫ!..
Я всё чаще испытываю какой-то необъяснимый страх, природу которого стараюсь понять. На мой взгляд, это происходит оттого, что потеряна ВЕРА. Раньше была вера в Бога, Чёрта, уважение перед одним и страх перед другим компенсировался Верой в загробную жизнь. Всё это заставляло людей почитать родителей своих, старость, уважать мудрость, останавливало многих от дурных поступков. Позднее многие поверили в «партию, в светлое будущее, в Ленина — Сталина» и умирали за эти «светлые» идеалы, повторяя их имена…
Сейчас эту Веру отобрали, а взамен ничего не дали, и в наших душах на том месте, где ранее была Вера, образовались пустота и мрак…
Это страшно!!!
Май, 1986 год.
Повторяю, это было написано в 86-м году!!!
Первая кровь, о которой я написал тогда, пролилась через пять лет — в 91-м году, но это
