Сука, как же в такие моменты плакать хочется…. Едва сдерживая слезы, я достал кошелек. Пристрелите меня, кто-нибудь, пожалуйста!!!!

- Этого хватит?

- Хм! – Ящер забрал протянутые купюры, потом примерился, и выхватил у меня из рук еще одну. – Теперь хватит. Все, я поехал, вечером мы с Ирией в гости зайдем.

- Ага, мы вас ждем, - ответила Даша, и поймала мой взгляд. – Что? Корми друзей, когда у тебя есть все, и они тебя покормят, когда у тебя не будет ничего.

- Я так понимаю, это тебе тоже Ирия посоветовала?

- Да, а что?

Со стороны балкона послышался какой-то шорох. Мы с Дашей повернули головы. Балконная дверь открылась, и в квартиру на карачках вползла Алиса.

- Оказывается, с этого дня нельзя находиться на улице в жаркое время, - сообщила она, поднимаясь на ноги. – Чуть не арестовали. О, еда! – подскочив к столу, она бесцеремонно вытащила из пакета связку бананов. – Как раз вовремя, а то я чего-то проголодалась.

- Кинь мне йогурт, он там, в пакете, - попросила Даша. – Была акция – три йогурта по цене два – и я купила десять с разными вкусами. Маузер, что у тебя с лицом?

- Кстати, я обошла весь район, но нигде нет свободного жилья, - сказала Безумная, разворачивая кожуру банана, и впиваясь в него зубами. – Так что я еще с вами поживу немного.

- А как же Эля, твоя сестра?

- Пусть идет нафиг, я с ней отныне в контрах. Саша, ты чего молчишь? Парализовало тебя, или что? Ну, ничего, я у одной бабульки жила, так я ее пять раз реанимировала! Даш, у тебя дома электрического утюга нет?

Глава двенадцатая: Клятва на благородной крови

Это был один из тех старых, древних домов, которые еще можно встретить в черте города. Среди современных коттеджей, особняков и многоэтажек нет-нет, да попадется древняя хибара с черепичной крышей и облезшими каменными стенами. Давно заброшенная, покинутая, она таращится мертвыми окнами на прохожих, которым нет до нее никакого дела. Они проходят мимо, равнодушно скользят взглядом по заросшему травой и сорняками двору, обнесенным покосившимся деревянным забором, и спешат дальше, к своим уютным современным жилищам.

Маленькая девочка на трехколесном велосипеде едет по сумеркам по тихой, пустынной улице. Она весело поет свою песенку, ведь дома ее ждет мама, а с ней вкусный ужин и мягкая кроватка. Уже сгущается тьма, но девочка не боится – она прожила на этой улице всю жизнь, и никогда не видела тех кошмарных ужасов, что таит настоящая жизнь. Она немного увлеклась, играя на детской площадке с другими мальчиками и девочками, и теперь изо всех сил нажимает на педали, торопясь домой к своей любимой маме. Внезапно левое заднее колесо велосипеда въезжает в густую траву, росшую под забором древней хибары, и трава оказывается настолько густой, что держит колесо, словно тисками. Девочка неловко падает с велосипеда, и вскрикивает от боли, ударившись коленом об асфальт. Она пытается выдернуть колесо велосипеда из цепких лап травы, но ее детских силенок не хватает на это,а между тем мертвые глаза дома наблюдают за ней, пристально, с терпеливым ожиданием – как зверь в засаде, наблюдающий за намеченной жертвой. Старомодные оконные деревянные рамы едва заметно согнуты, словно глаза дома прищурены.

Запыхавшись, девочка решает передохнуть, и отпускает велосипед. Внезапно какой-то стук привлекает ее внимание. В сумерках она различает на ступеньках, ведущих к двери хибары, большую и красивую розовую куклу. Девочка удивленно делает шаг вперед, чтобы рассмотреть это неожиданное чудо, потом еще один, и еще один. Ничего не подозревая, она идет прямо в ловушку, прямо к пасть кровожадному зверю. За ее спиной побеги травы бесшумно утаскивают через дыру в заборе трехколесный велосипедик, заметая следы. Девочка идет по выложенной камнями дорожке, подходит к кукле, и наклоняется, чтобы ее поднять. Последнее, что она видит в своей жизни – это как распахивается входная дверь, и нечто зловонное, дышащее жаром и жаждой крови, обволакивает ее, не давая вскрикнуть, и утаскивает в черную, голодную глубину….

Проснулся я от внезапного сигнала – тело предупреждало об опасности, о вторжении в личное пространство. Открыв глаза, я обнаружил прямо перед собой лицо Даши – она как раз прикасалась своими губами к моим, сначала нерешительно, а потом уже смелее, обхватывая мою нижнюю губу, и впуская в мой рот юркий язычок. В это же время ее пальцы скользили по моему обнаженному торсу, нежно поглаживая каждую мышцу.

Увидев, что я проснулся, рыжая отпрянула, но потом опять подалась вперед, и прикоснулась губами к моей шее, обжигая кожу горячим дыханием.

- Даша… - мой голос звучал ровно, хотя сейчас мне больше всего хотелось дать ей такого пинка, чтобы она улетела не только из комнаты, а вообще из квартиры. – Ты чего?

- Соблазняю тебя, - прошептала она, и, высунув язык, лизнула мою шею.

- Да я вижу, что не на скрипке играешь. Прекрати немедленно.

- Зачем? Разве тебе неприятно?

Ее поцелуи перешли с шеи на грудь, игриво улыбаясь, Даша лизнула один розовый мужской сосок, потом другой. Я сжал зубы – ее обнаглевшая рука, до этого поглаживающая низ живота, явно вознамерилась опуститься ниже, и сделала это. Пальцы отодвинули прижатую к коже ткань нижнего белья, скользнули внутрь, и нащупали то, что искали. Восхищенно вздохнув, Даша снова прижалась к моим губам, а ее рука в это время начала активно массировать мое мужское достоинство, дерзко и настойчиво.

- Так! – одним сильным толчком откинув ее на другой конец кровати, я поспешно вскочил, и отступил на несколько шагов. – Рыжая, ты обалдела?

- А что? – она искренне удивилась. – В прошлый раз в джунглях на траве можно было, а сейчас, что ли, нельзя?

- Ты же говорила, что тебе не понравилось!

- Когда это я такое говорила?

- Тогда… - я вспомнил, что этот разговор произошел