в сторону. – Она говорит, что отправила тебе по почте отчет, о котором ты просил.

– Какой отчет? – удивился По. Он не помнил, чтобы просил ее о чем-нибудь, чего она еще не сделала.

– Какой отчет, Тилли? – спросила Флинн и снова посмотрела на По. – Что-то связанное с трюфелями?

Конечно. Вопрос, как Китону удалось найти трюфели, волновал его, пока не появились более неотложные задачи.

– Скажи ей, что я прочту, когда у меня будет время.

Флинн повторила его слова и смерила По хмурым взглядом, как бы спрашивая – почему я?

– Да, Тилли, – она вздохнула, – теперь можешь положить трубку.

* * *

Когда Флинн ушла, Виктория проводила По в комнату, которую ему отвела. Она располагалась в старой пристройке. Обстановка была самая простая – двуспальная кровать, прикроватная тумбочка и шкаф. Попасть сюда можно было только через отдельный вход. По всей видимости, здесь жили наемные рабочие, предположил По. Это была комната для сна и не более того.

– Я приведу вам Эдгара. – Вернувшись с перевозбужденным спаниелем, она вручила ему листок бумаги. – Код вайфая, – объяснила она и коснулась стены. – Мне кажется, сигнал достаточно сильный, чтобы пройти через нее.

По поблагодарил Викторию.

Он открыл планшет, который одолжила ему Брэдшоу, ввел код. Сигнал действительно был сильным, и письмо Брэдшоу быстро загрузилось.

У него была проблема.

По проработал детективом достаточно долго, чтобы знать, что прямой вызов иногда может означать семидесятидвухчасовую смену вдали от дома. В его отделе темп работы был чуть более размеренным, но все же он так и не отвык от привычки всегда держать наготове собранный рюкзак. Едва добравшись до Камбрии, он упаковал вещи и положил в багажник арендованной машины. Проблема же заключалась в том, что действовал он на автопилоте: положил несколько бутылок с водой, продукты долгосрочного хранения, запасную одежду, фонарик и батарейки, судебно-медицинские перчатки – вещи, которые могли ему понадобиться для длительного пребывания на месте преступления. Тот же список, что служил ему годами.

Но он не взял с собой очки для чтения. Он еще не настолько к ним привык, чтобы добавить их в список. Ощупав верхний карман куртки, он убедился, что их там нет, и вспомнил, что оставил их на столе, выходя из зеленой комнаты.

Вот черт.

Текст был слишком маленьким, а когда он попытался приблизить его пальцами, как это делала Брэдшоу, ничего не вышло, и он в отчаянии швырнул планшет на кровать.

Слабый шум с другой стороны стены напомнил ему, что он тут не один. Если бы Виктория согласилась распечатать письмо на листе формата А4, он, несомненно, смог бы, щурясь, его прочитать.

Но сначала душ.

Виктория улыбнулась, когда он, постучав, вошел на кухню. Она уже закончила уборку и теперь что-то готовила.

– Я хотела спросить – может, пообедаете со мной, Вашингтон? У меня в духовке баранина в горшочке.

По хотел сказать, что недавно завтракал, но желудок свело спазмом, пересилившим голос разума. Он уже очень давно не ел баранины в горшочке.

– Буду счастлив, Виктория. Спасибо.

Он сел за стол, и она положила ему щедрую порцию. Наклонившись, По вдохнул пьянящий аромат. Это было божественно. Он поднес ко рту ложку блестящей баранины, сочной кровяной колбасы и золотистых ломтиков картофеля, закрыл глаза и стал наслаждаться блюдом. Оно было просто восхитительно – намного вкуснее всего, что он ел в «Сливе и терне». Вскоре тарелка По опустела, и Виктория положила ему еще.

Когда он съел три порции, она налила им по чашке чая, и они молча пили. Наконец По спросил:

– Виктория, у вашего отца был принтер? Мне нужно распечатать один документ у меня на планшете.

Она покачала головой.

– Не было. Только вайфай, чтобы он мог управлять учетными записями фермы.

Твою же мать.

Заметив его разочарование, она предложила:

– Но я чуть позже поеду в Кендал и могу там его распечатать.

По вздохнул, поблагодарил ее и покачал головой. Насколько важным мог быть этот документ о трюфелях?

Вновь повисла тишина. Наконец По нерушил ее:

– Вы кое-что обо мне знаете – ну, по крайней мере, о моих предстоящих проблемах с жильем, – а я о вас не знаю почти ничего.

– Да в общем-то мне и сказать нечего.

Устроившись в удобном кресле, По слушал рассказ Виктории о детстве на ферме. О том, как расстроился Томас, когда ни она, ни ее сестры не захотели продолжать семейную традицию и работать на земле. Она покинула дом последней, но уехала дальше всех: в Чудли в Девоне, где стала учительницей.

– Мне там нравится, но теперь я вернулась сюда и не уверена, что хочу уезжать. Раньше меня не привлекало лесное хозяйство, но теперь я стала старше. Может быть, вот чем мне теперь стоит заняться. Продолжить дело отца.

По знал, что она имеет в виду: Камбрия проникала в кровь так, как не могли проникнуть другие графства. Особенно это ощущалось, когда весна молодости заканчивалась и жизненные приоритеты изменялись.

– Как бы то ни было, – вернулась она к интересующей его теме, – что это за документ, который вам нужно распечатать?

По рассказал ей об отчете и о том, что забыл очки.

– У папы был компьютер. Если вы отправите мне документ по электронной почте, вы сможете прочитать его на большом экране.

По замялся. Он сомневался, что в отчете о грибах будет что-то конфиденциальное, но ему не разрешали отправлять зашифрованные файлы в незащищенные сети. Брэдшоу однажды попыталась объяснить ему почему. Кажется, это было как-то связано с троянскими конями. Он почти сразу же перестал слушать, поэтому так и не узнал, отчего военная тактика героев греческой мифологии не позволяет ему пересылать электронные письма. Но, наверное, она знала, о чем говорит.

– Я не могу, я боюсь, – признался он, но тут ему пришла в голову спасительная мысль. – Но, может быть, почитаете мне вслух?

Глава пятьдесят вторая

Сначала Виктория прочитала документ про себя и удивленно подняла глаза.

– Это отчет по поводу трюфелей.

По знал, что это отчет по поводу трюфелей – он его и запрашивал.

– Что там говорится?

На экране замелькали страницы.

– Хотите версию Дэвида Аттенборо?

– Почему бы и нет? – Он улыбнулся и вновь подумал, что Виктория Хьюм – интересная женщина.

– Тубер аэсвитум, также известный как летний трюфель или трюфель «Черное лето», родом из Великобритании. Он образует симбиотические, микоризные отношения с корнями деревьев-хозяев.

По нахмурился.

– Микоризные?

– Вы знаете о тех рыбах, что присасываются к бокам акул и помогают им поддерживать гигиену?

По кивнул.

– Микориза – это,