— Это не любовь.

— Для демона власть — это любовь. И наоборот.

— Для Кхарана тоже? — вздохнула я. Может, мне тоже обратно, в Гольяново, поискать каких-нибудь менее амбициозных принцев?

— А вот он другой. Он рано научился путешествовать между мирами. Пока Рраш готовился стать императором и осваивал магию Хаоса, Ран оттачивал демонскую. Помнишь, что тебе сказал Рраш про те случаи, когда ты избежала смерти? Так вот, вакцину от всех болезней тебе зачаровал Ран. Он удержал камни от падения на тропинку демонскими лентами, окутал тебя коконом воздуха внутри пожара, внушил не пить таблетки и даже заставлял вспыхивать демонское пламя в твоих глазах, когда кто-то желал тебе зла, как тот таксист. Кстати, то, что Ран с ним потом сделал, не сумели даже опознать как человеческое тело.

Наверное, я очень плохой человек в глубине души, но мне стало приятно.

— Спасал, спасал, а потом надоело? И вместо меня стал таскать девиц в Хаос?

— Вместо тебя, ты права. Учился пересекать границы миров не один. Хотел привести тебя в наш мир в тот день, когда я растворюсь в Хаосе, чтобы ты поучаствовала в отборе, проиграла и он мог взять тебя в жены. Наивный мальчик. У меня были другие планы.

Я мысленно складывала и вычитала. Подружки были не для баловства, а для дела — плюс. Но забывал их в Хаосе — минус. Не признался, что знает меня — минус. Но план участия и проигрыша в отборе был настоящим — плюс.

Спасал меня — плюс. Мог бы использовать магию и принуждение, вместо этого таскал на свидания и очаровывал — плюс-плюс-плюс!

Кстати, вот и раскрылся секрет фамильярного поведения принцев. Они действительно давно меня знали.

— Как только он затащил тебя в Хаос для проверки, я позволила Ррашу узнать, что он вернулся в наш мир и не остановила его, когда он похищал брата. Так ты застряла здесь и дождалась отбора. А дальше… я просто ушла.

— Добровольно?!

— Конечно. Ты еще не поняла, что Хаос не делает зла своей правительнице?

— То есть, страшилка про растворение в Хаосе — это…

— Это награда за долгую службу. Вернуться домой хорошо, — Таиша мечтательно вздохнула и огляделась. — У меня, конечно, другой вкус…

Небо нахмурилось, потемнело, раскололось десятком алых молний. Нависли тяжелые черные тучи, а меж трав распустились зловещего вида цветы.

Теперь я поняла, почему в ее мире Хаоса так неприятно… Ну вкус такой у женщины, что ж теперь. Ничего, я еще им выращу розовых единорогов, бегущих по радуге!

— А тебе тут будет еще лучше. Но не сейчас. Сейчас у тебя есть императорский долг и мой сын, которого ты сделаешь сильнее.

— Я? Как?

— У нас с Хаосом есть для вас маленький подарок… — хитро улыбнулась она.

48. Подарок

…возразить ему не было никакой возможности, потому что поцелуй среднего принца Хаоса был, без сомнений, магическим.

Он крал дыхание, растворял мысли, заставлял сердце биться горячо и часто.

И если сначала я еще хотела что-то спросить, то уже через минуту сама вжималась в твердое тело Рана, помогала ему справиться с молнией на моих джинсах, стаскивала футболку, потому что с одной рукой он бы провозился на несколько секунд дольше, а ждать было невыносимо!

Он опрокинул меня на спину, накрыл тяжелым телом, вдавливая в слишком мягкий диван. Провел губами по коже на животе, ловя нарастающую дрожь, а я старалась не потревожить его рану на бедре, стаскивая с него штаны, пока он не рыкнул нетерпеливо и не распустил завязки на них, показывая, что некоторые модели старомодной одежды имели свои преимущества…

Мы совершенно забыли, где находимся, оставшись наконец вдвоем, забыли, что вокруг нас звенит всеми увиденными в жизни кошмарами Ночь Страха, что надо ждать подвоха — чудовища, иллюзии, воплощения того, что воплотиться не должно.

Но кожа скользила по коже, дыхание срывалось от горячего единения, которого мы ждали так долго…

— Рада… — глаза в глаза, в невозможную травяную зелень, в мечту о мечте, в обещание, данное еще в детстве… Обещание быть рядом и защитить — всегда.

— Ран… — на выдохе, выгибаясь, не прерывая соединения взглядов, потому что пока плавятся они — плавлюсь и я.

Его кожа расцвечивается татуировками, ускользающими с тела, чтобы сплестись на моем — и я понимаю, почему демоны лучшие любовники в мире.

Я дрожу, балансируя на грани, чувствуя, как в венах закипает жидкий огонь, тянусь на цыпочках к солнцу, к Рану, закидываю руки ему на шею, умоляю:

— Еще!

— А я и не собирался останавливаться, — ухмыляется он нагло, жестоко, невыносимо.

Не могу отличить, где меня ласкают его руки, а где — его магия, вертлявые черные лианы щекочут чувствительные места, извиваются, пеленают и доводят до неистовой жажды.

— Сейчас! — сначала шепчу, потом хриплю, потом кричу я, но Кхаран качает головой:

— Рано! — и снова не дает мне сорваться с вершины, перешагнуть грань.

И только в тот момент, когда каждая клетка моего тела вопит от невероятного удовольствия и невыносимой пытки одновременно, мой демон разом отзывает всю магию и мы остаемся один на один — как первый мужчина с первой женщиной во Вселенной. Неважно, было ли это на Земле или в Хаосе, были они демонами или людьми — то, что раскручивается сейчас звенящим тайфуном между нами, оно всегда одинаковое.

И в самый последний миг перед тем как взорваться, превратиться в сверхновую, рассыпаться миллиардами галактик, я вижу, как в зелени глаз растет черная многолучевая звезда и с моим оглушающим криком сплетается хрип демона.

А потом я заслоняю рукой глаза, потому что Ран начинает сиять. Черные звезды в глазах, все татуировки разом, белая кожа — он распахивает глаза, раскидывает руки в стороны, и из него бьет фонтаном невероятная мощь Хаоса.

Я еще не знаю, что это. Испуганно смотрю на это, думая, что мы попались в очередную ловушку кошмаров.

Но на самом деле это кошмары попались в ловушку нас.

Часть стены бара рушится, рассыпаясь тяжелыми каменными глыбами, и в образовавшийся проем сует голову огромный огненный дракон, раскрывая пасть, чтобы выдохнуть сгусток пламени.

Я пищу, зачем-то прикрываясь драной рубашкой Рана, но тот лишь ухмыляется, и в монстра выстреливает черная остроугольная лиана, на лету оборачиваясь плетью. Она обвивает его шею и туго сдавливает — тот поперхивается заготовленным огненным выдохом и отваливается назад, открывая в разрушенном проеме стены черное небо Хаоса.

Где-то там, за