в комнату. Мой взгляд упал на фотографию над его кроватью. Ту, которую я подарила ему после чемпионата штата. Такая же фотография была и у меня в комнате. На ней мы целовались. Я протянула руку и сняла ее с полки. Прижав рамку к груди, я сглотнула подступивший к горлу ком горя. Ноги подкосились от мучения, и я рухнула на его кровать, дав волю нескольким слезинкам.

Я почувствовала Хантера еще до того, как услышала, как он вошел в комнату. Это было похоже на то, как будто его присутствие коснулось моей кожи, оставляя на ней липкие, как у улитки, следы. Я уставилась на свои ноги, вытирая следы своей печали.

— От того, что я прихожу сюда, легче не становится, — тихо сказал он. — Родители не трогали его комнату с момента смерти. Думаю, они до сих пор надеются, что это какая-то ошибка, и Колтон вот-вот снова войдет в дверь, — я подняла глаза, наблюдая, как он входит в комнату Колтона. — Мне тоже потребовалось время, чтобы снова зайти сюда после возвращения домой. Когда я это сделал… — Хантер потер лоб, оборвав предложение на полуслове. — Около месяца назад у нас с дорогим папочкой состоялся серьезный разговор, когда мне окончательно надоела эта бессмертная часовня, — он подошел и встал надо мной, оглядываясь. — Его футбольная экипировка и носки до сих пор лежат в спортивной сумке. Это гребаная жесть, правда?

Я опустила фотографию, все еще прижатую к груди, и уставилась на счастливые лица.

— Боже, мы выглядим такими счастливыми, понятия не имея, что нас ждет впереди.

— Так и было, — Хантер выхватил фотографию у меня из рук и посмотрел на нее. — Это нормально. Все мы когда-то были наивными и невинными. Но наступает момент, когда жизнь заставляет повзрослеть. Большинству не приходится переживать такое, но все мы взрослеем. Потери — часть жизни.

Я уставилась на него в полном недоумении.

— Что? — он оторвал взгляд от фотографии и протянул ее мне.

— Ничего, — я взяла рамку, покачав головой. — Вы с ним такие разные.

— Это точно, — усмехнулся Хантер. — Кроме нашей сногсшибательной внешности.

— А, вот и сторона Колтона проявляется, — рассмеялась я.

— Мы во многом были противоположностями, но нам это подходило. Он был не просто моим братом, а моим близнецом — особая связь. У нас могли быть разные компании и жизнь, но я любил этого парня больше всего на свете. Я бы сделал для него все, что угодно.

Я склонила голову набок, вспоминая многочисленные случаи, когда Колтон убегал, чтобы помочь Хантеру.

— И он чувствовал тоже самое по отношению к тебе. Поверь мне. Из всех его друзей или меня, в конечном итоге, он всегда выбирал тебя.

Он поджал губы и повернулся, уходя прочь.

— Стиви и Крис планируют посидеть в джакузи. Хочешь присоединиться? — его внезапная смена темы разговора не осталась для меня незамеченной.

— Ты спрашиваешь, хочу ли я присоедениться в кишащий бактериями котел с двумя людьми, которые объявят купальники необязательными, чтобы раздеться и делать то, чего я не хочу видеть, как делает моя подруга?

— Значит, нет? — он повернулся ко мне, улыбка тронула один уголок его губ.

Я улыбнулась в ответ.

— Ты не согласен со мной?

— Нет, я согласен, но, клянусь, ты, наверное, единственная семнадцатилетняя девушка, которая считает джакузи — чашкой Петри.

— Вместо того, чтобы соблазнить и переспать? Девушки ведь не глупые, понимаешь? Мы знаем, когда парень зовет в джакузи — это практически код для 'Надеюсь, теплая вода и отсутствие одежды приведут к сексу'.

Хантер удивленно приподнял бровь на мой комментарий.

— Мы же парни, мы всегда надеемся, что это приведет к сексу.

Мои щеки залились румянцем. Тема секса должна была быть запретной между нами.

— Я кажусь такой ханжой. Клянусь, я не такая. Но то, что узнаешь на уроках биологии, никуда не денешь.

— Я знаю, что ты не такая, — Хантер стоял в дверном проеме, на его лице появилось странное выражение, которое я не смогла расшифровать, а затем быстро исчезло. — На самом деле, я тоже не любитель джакузи. Никогда не нравилось.

Я пристально посмотрела на него.

— Только не говори мне, что ты никогда не использовал его, чтобы затащить девушку в крошечном бикини или вообще без него для секса.

— Никогда, — ответил он, на его лице появилась сексуальная ухмылка.

— Лжец.

— Джеймерсон, — он смотрел мне прямо в глаза. — Мне не нужны никакие уловки, чтобы девушка захотела переспать со мной, — он вышел из комнаты и направился по коридору.

Я шумно втянула носом воздух. Нет. Хантеру не нужны были никакие уловки. Он сам по себе ходячее обольщение.

Сделав еще один дрожащий вдох, я поднялась с кровати и поставила фотографию обратно на полку. Мне нужно выйти из комнаты. Было ужасно неправильно, что мое сердце бешено колотится, а кожа горит из-за Хантера, пока я сижу на кровати Колтона.

Это было чертовски некрасиво.

Я вышла в коридор, закрыв за собой дверь. Посмотрела на лестницу. Я слышала, как Стиви и Крис, дурачась, бегут к джакузи. Доносились смех и визг, эхо хлопающих полотенец, прежде чем дверь закрылась. Я повернулась, чтобы посмотреть на свет, исходящий из открытой двери по другую сторону совмещенной ванной комнаты. Комната Хантера.

Внутри меня бушевала война: страх против логики. Страх, как обычно, диктовал свои правила, заставляя меня топтаться на месте. Отказ казался таким ужасным, что ноги просто не хотели двигаться.

«Возьми быка за рога и держись крепче», — голос бабушки Пенни прозвучал у меня в голове, заставив меня одновременно застонать и рассмеяться.

Я знала, что это не совсем то, что она имела в виду, но я собиралась жить по философии бабушки. Ей нужно было потерять кого-то, чтобы понять, насколько драгоценна жизнь. Я не хотела оглядываться назад и понимать, что упустила это время из-за страха.

Не знаю, думала ли я о чем-то, кроме того, как добраться до его комнаты. Все, что я знала, это то, что я хотела быть рядом с ним. Я не хотела думать дальше этого.

Я оказалась в его дверном проеме, прислонившись к нему, осматривая пространство парня. Я уже была здесь раньше, когда искала Колтона, но не задержалась надолго. Комната была оформлена идентично комнате Колтона, вплоть до огромной гардеробной и больших эркерных окон.

Но в отличие от комнаты Колтона, в комнате Хантера не было никаких трофеев или футбольной атрибутики. На самом деле, она была лишена каких-либо личных вещей. У стены с входом в ванную стояла его двуспальная кровать с темно-синим и серым постельным бельем. По