времени он приносил мне деньги, – призналась Ким, словно защищаясь. – Но не слишком много. Он не доверял мне. – Она, прищурившись, посмотрела на Грэйсона. – Но только круглые суммы. Двести или пятьсот, типа того. Остальное, должно быть, он оставлял себе.

Грэйсон серьезно сомневался, что Шеффилд Грэйсон оставлял семнадцать – или шесть долларов на собственные нужды.

– Он приходил сюда и давал вам деньги, – резюмировала Саванна. – А еще он что-нибудь с собой приносил?

Грэйсон понял, к чему она вела. Если бы Шеффилд Грэйсон что-то скрывал, – например записи о незаконных транзакциях, – дом его сестры, от которой он отдалился, отличное место для тайника.

– Помимо денег? Нет. – Ким покачала головой и отвела глаза.

Джиджи наклонилась к женщине.

– Что вы нам недоговариваете, тетя Ким?

Грэйсон мгновенно понял, что почувствовала эта женщина, когда Джиджи так ее назвала.

– Шеп иногда разговаривал со мной, – хриплым голосом ответила Ким, – потом оставлял деньги на кухонном столе и уходил в комнату Колина, запирался там.

– Что он там делал? – спросила Саванна.

– Не знаю. Просто сидел, наверное. – Ким помолчала. – Однажды я попыталась войти и поговорить с ним. Он накричал на меня, велел убираться. На полу рядом стояла шкатулка.

– Что за шкатулка? – спросил Грэйсон.

– Деревянная. Милая такая вещица. Очень симпатичная. Он оставлял ее здесь, в шкафу Колина, а мне наказал не прикасаться к ней, даже не смотреть на нее, а если я ослушаюсь, то он перестанет приходить сюда и я больше не получу от него ни цента.

Грэйсон и Саванна переглянулись. Нам нужна эта шкатулка.

– Мы можем взглянуть на комнату Колина? – спросил Грэйсон, хотя это был не совсем вопрос.

Ким прищурилась.

– На комнату, – резким тоном повторила она, – или на шкатулку?

Ответила Джиджи.

– Наш отец сбежал, – просто сказала она, – он уехал и никогда не вернется. А сейчас вдруг выясняется, что он совсем не тот человек, каким мы его считали. – Она проглотила ком в горле. – Каким я его считала.

Саванна встретилась с ней глазами и на секунду задержала взгляд на сестре, а потом снова посмотрела на тетю.

– В четырнадцать лет я узнала, что папа изменял маме, что у него где-то есть другой ребенок, – сказала она.

Грэйсон сомневался, что до этого Саванна когда-нибудь произносила эти слова вслух.

– И папа… он вел себя так, словно это ничего не значило. Но все, о чем я могла думать, – Саванна заговорила медленнее, – это о том, что у него есть сын. Баскетбол всегда был нашим общим увлечением, но когда я перешла в среднюю школу, то заметила, что он перестал говорить, что я играю в баскетбол, и начал говорить, что я играю в женской баскетбольной команде. – Голос Саванны звучал ровно, но Грэйсон чувствовал, каких усилий ей это стоило. – Он начал спрашивать меня, почему я веду себя, как пацанка.

Ким нахмурилась.

– По-моему, ты не похожа на пацанку.

Саванна потеребила кончики длинных светлых волос.

– Вот именно. – Она снова вздохнула. – Наш папа любил Колина. Может быть, он любил и нас, но мы не были Колином.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – спросила Ким.

– Затем, что хочу, чтобы вы поняли, – ответила Саванна. – Наш отец бросил нас, и мы заслуживаем знать почему. У нашей мамы крупные неприятности. Что бы папа ни хранил в этой шкатулке, возможно, это сможет ей помочь?

В этот самый момент Корица присела. Ким тут же бросилась к ней и подхватила собаку.

– На улицу, Корица! На улицу!

Она кинулась к двери. Опустив собаку во дворе, Ким вернулась, но остановилась, не доходя до гостиной.

– Дальше по коридору, – хрипло сказала она, – последняя дверь налево. Это комната Колина. Делайте с этой чертовой шкатулкой что хотите. В любом случае вряд ли Шеп уже вернется.

Глава 64

Грэйсон

Шкатулка оказалась спрятанной за несколькими незакрепленными панелями шкафа. Грэйсон осмотрел ее. Деревянная и достаточно большая, чтобы вместить ноутбук или стопку бумажных папок. Дерево было твердым, песочного цвета, но на шкатулке не было видимых петель или крышки – ничего, что указывало бы на то, как ее открыть.

Расчистив место на кровати, Грэйсон поставил на нее шкатулку. Его сестры подошли ближе.

– Лом? – предложила Джиджи. – Или что-то типа кувалды?

Грэйсон покачал головой. Верхняя часть шкатулки – если предположить, что это действительно была верхняя часть, – сделана из отдельных деревянных планок, уложенных впритык. Швы видимые, но плотные, поэтому Грэйсон сделал то, что сделал бы любой Хоторн на его месте: он повернул шкатулку на девяносто градусов и стал нажимать на каждую деревянную планку.

На седьмой попытке он был вознагражден: одна из деталей выскользнула. Он осторожно толкал ее, пока она не выпала из шкатулки, затем осмотрел то, что скрывалось под ней: еще одна деревянная панель, сплошная, но с единственным отверстием, достаточно большим, чтобы в него можно было просунуть палец.

Грэйсон прощупал и панель, и отверстие, прежде чем попробовать поднять крышку.

Безрезультатно.

– Что ты делаешь? – спросила Саванна.

– Это шкатулка-головоломка.

Грэйсон ответил кратко, потому что занимался деревянной планкой. Повертев ее в руках, он кое-что заметил: на обратной стороне планки имелась длинная тонкая выемка и в ней находился какой-то инструмент, длиной примерно с зубную щетку, но очень тонкий. С одной стороны он заканчивался острием, похожим на кончик ручки. Другая сторона была плоской и более тяжелой. «Скорее всего, внутри магнит», – подумал Грэйсон.

– Что ты имеешь в виду? Что за шкатулка-головоломка? – серьезно спросила Джиджи.

– Головоломка состоит в том, чтобы найти способ открыть шкатулку, – ответил Грэйсон. – Назовем это дополнительным уровнем безопасности. На случай, если твоей тете захотелось бы узнать, что внутри.

Он опустил инструмент в отверстие, которое обнаружил, сначала острым концом, потом магнитным. Ничего не произошло, и тогда Грэйсон начал водить магнитным концом по всей шкатулке – сверху, по бокам, затем перевернул ее и исследовал дно.

Магнит застрял, и, когда Грэйсон потянул его на себя, от шкатулки отделилась еще одна маленькая деревянная панель, на этот раз в форме буквы «Т». После быстрого осмотра обнаружилось еще одно отверстие – как раз такого размера, чтобы в него можно было просунуть острый конец инструмента. Грэйсон вставил его в отверстие и услышал щелчок, затем проверил движение ручки и понял, что может сдвинуть отверстие – от верхнего левого угла «Т» к нижнему центру.

Стоило ему это сделать, как раздался еще один щелчок.

Грэйсон перевернул шкатулку обратно.

– Нет, серьезно, – сказала Джиджи, – что здесь происходит?

– Мой дедушка любил такие головоломки, – ответил ей Грэйсон. – Я только что кое-что открыл. Остается только выяснить, что именно.

Он