Джеймсон смотрел под ноги, чтобы не поскользнуться. Эйвери шла впереди него, и он наблюдал, как она поднимается, и мысленно желал увидеть то, что могут упустить другие.

Нет покоя нечестивым…

Но вряд ли это честно…

Рохан не случайно выбрал слово «контрабанда». Не случайно он оставил и книгу. Наверняка и все остальные обороты речи он использовал намеренно.

Вспомни еще раз! Джеймсон продолжал карабкаться вверх по скале. Семьдесят футов над землей. Сто. Права на ошибку нет.

Он мысленно повторил каждое предложение Рохана, начиная с самого начала.

«На территории поместья спрятаны три ключа. В особняке, на землях – искать можно везде. Еще есть три шкатулки. Правила Игры просты. Найдите ключи. Откройте шкатулки. В двух из них лежат тайны. Ваши тайны, кстати».

Джеймсон стал вспоминать дальше. Один фут за другим, сто двадцать футов вверх.

«Итак, в двух шкатулках лежат ваши тайны. В третьей вы найдет кое-что более ценное. Скажете мне, что в третьей шкатулке, и выиграете метку».

Она называлась меткой. Не фишкой. Не жетоном. Меткой. И зачем вообще нужна была метка? Тогда все они уже знали, ради чего играют.

«Поместье и его земли должны остаться в том состоянии, в котором вы их нашли. Перекопаете двор – засыпьте ямы. Сломаете что-то – почините. Переверните каждый камень, но не пытайтесь контрабандой вынести что-либо с собой».

«Переверните каждый камень» – могло ли это относиться к скульптуре? А если нет?

Двести футов вверх.

«Точно так же вы не можете причинить вреда своим товарищам по игре. Они, как и дом и территория, должны оставаться в том состоянии, в котором вы их обнаружите. Насилие любого рода повлечет немедленное исключение из Игры».

Здесь все казалось однозначным. Единственными словами, которые, по мнению Джеймсона, хотя бы слегка выбивались из общего ряда, были «состояние» и «вред».

Им нужно искать что-то поврежденное?

Или что-то, что ценилось за счет своего состояния? Предметы искусства. Антиквариат.

Двести тридцать футов вверх.

«У вас есть двадцать четыре часа с начала следующего часа. По истечении этого времени приз будет конфискован».

– Начало часа. – Джеймсон задумался, сколько часов в поместье.

Двести семьдесят футов высоты.

«Если ты таким образом пытаешься узнать, облегчил ли я вам задачу, то мой ответ – “нет”». Джеймсон мысленно повторил эти слова, и они с Эйвери почти закончили восхождение. «Нет покоя нечестивым, моя дорогая. Но вряд ли это будет честно, если я не предоставлю вам все, что необходимо для победы».

Джеймсон добрался до вершины скалы и ступил на твердую землю. «А пока шестеренки крутятся, я советую вам познакомиться с соперниками».

– Ты думаешь, – прокомментировала Эйвери, снова натягивая платье. – Видно, как глубоко ты погрузился в свои мысли.

Глубоко погрузился в свои мысли, глубоко застрял в дебрях Игры.

Джеймсон застегнул молнию на платье.

– Я прокручиваю в голове все, что сказал Рохан. Некоторые фразы сильно выделяются на общем фоне.

– «Ничего не выносить контрабандой»? – с нотками сухой иронии предположила Эйвери.

– Как пример, – согласился Джеймсон, ощущая знакомую вибрацию под кожей, – их несколько.

– «Нет покоя нечестивым». – Это было первое, что пришло на ум Эйвери. – «Переверните каждый камень». – Она помолчала. – Это напоминает мне первую подсказку в моей самой первой игре в доме Хоторнов. Идиомы в твоих письмах, помнишь?

Джеймсон многозначительно посмотрел на нее. Конечно, он помнил! Он помнил все.

– Технически, – сказал он, – это не первая твоя игра в доме Хоторнов. Ключи, – напомнил он ей. – «Нет покоя нечестивым», «Переверните каждый камень», «Пока шестеренки крутятся», «Перекопаете двор», «Засыпьте ямы», «Сломаете что-то – почините», метка.

Джеймсон мысленно перебирал все возможные сочетания и комбинации.

Ворота в сад камней были открыты. Когда Джеймсон переступил порог и увидел перед собой тысячи камней, которыми была вымощена земля, его осенило.

– «Переверните… – начал он.

– …каждый камень», – закончила за него Эйвери.

Какое-то время они просто стояли и смотрели на этот огромный стог сена и гадали, удастся ли им отыскать в нем маленькую иголку.

– В поместье, вероятно, тонна камней, – прокомментировала Эйвери, – стены комнаты, в которой мы начинали, были каменными.

Рука Джеймсона опустилась на чугунный замок. Когда они добрались сюда, он был незаперт. Он развернул его и на обратной стороне обнаружил сообщение:

«ПОДСКАЗКА: ВЕРНИТЕСЬ К НАЧАЛУ».

Глава 63

Грэйсон

Одного звонка Забровски было достаточно, чтобы узнать адрес Кимберли Райт, которая жила в одном из соседних городков.

– Мы с Ксаном подождем снаружи, – сказал Нэш Грэйсону, когда они приехали. – Держу пари, мы сможем найти способ развлечься.

Грэйсон и его сестры должны были сделать это сами. Теперь, когда правда открылась, последние остатки барьеров, которые он воздвиг, чтобы не думать о них, как о своей семье, рухнули. Близнецы были его сестрами, независимо от того, как они к нему относились.

– Давненько мы ничего не слышали о Джейми, – добродушно добавил Ксандр, – пора ему послушать немного йодля. Занимайся своими делами, Грэй, и не торопись.

Грэйсон вылез из внедорожника и подождал, пока Саванна и Джиджи сделают то же самое, и затем они втроем направились к входной двери Кимберли Райт. Трехфутовый забор из сетки-рабицы окружал передний двор, сплошь покрытый грязью и сорняками. Жизнерадостный желтый цвет дома резко контрастировал с темными металлическими решетками на окнах.

На входной двери висела табличка: «Адвокатам вход воспрещен».

Джиджи постучала. Две секунды спустя Грэйсон услышал собачий лай, а еще через две секунды дверь открылась и на пороге появилась женщина в потрепанном халате в цветочек. Одной ногой она удерживала таксу, которая выглядела удивительно пухлой для своей породы.

– Какая-то очень толстая такса, – сказала Джиджи, округлив глаза.

– Это из-за шерсти, – ответила женщина в халате. – Правда, Корица?

Собака зарычала на Грэйсона и попыталась встать передними лапами на ногу, которая удерживала ее.

Ей это не удалось.

– Я сказала бы вам, что мне не нужно то, что вы продаете, – продолжала Кимберли Райт, – но у тебя его глаза. – Она посмотрела на Саванну, но затем перевела взгляд на Грэйсона. – И у тебя тоже.

Джиджи дружелюбно улыбнулась.

– Я Джиджи. Это Саванна.

– Я знаю, кто вы, – грубовато ответила Ким. – Лежать, Корица!

Корица, как Грэйсон не мог не заметить, уже лежала.

– А это Грэйсон, – добавила Джиджи, – наш брат.

Грэйсон ждал, что Саванна поправит сестру, но она этого не сделала. Наш брат.

– Что ж, не стойте, проходите. – Ким наклонилась и взяла на руки Корицу, что оказалось непростой задачей.