так получилось? Вас семеро, а медальонов шесть? Где еще один медальон?

Джек вновь ушел от ответа простым пожатием плеч. Вот же… Когда он что-то хотел сказать – он пытался, а тут… Стоит и разыгрывает святую простоту.

– Джеееек?

Тот предложил новый вариант ответа:

– Еть?

– Именно, – мрачно сказала Сэм. – Еть.

Она переводила глаза с кряжистого мужчины на Джека и снова на кряжистого. Вот что-то подсказывало, что в качестве легенды гепардов тот смотрелся адекватнее, чем слишком молодой Джек. Да и… Она посмотрела на стоявших компактной группкой блондинов. Карамель, Сныть, Вереск… Они точно были гепардами. Хуже того, Сэм знала – гепарды держатся своей семьи, они предпочитают жить стаями, состоящими из родных братьев. Это одна из особенностей гепардов – привязанность к своим. И четвертым гепардом, если тут все братья, мог быть только светловолосый кряжистый мужчина, а никак не жгучий брюнет Джек. Нет, среди гепардов были меланисты, но… Рука Сэм потянулась в сторону кряжистого мужчины, мрачно рассматривающего её из-под нависших бровей:

– Кажется, это ваше. – Сэм не заметила, как сама признала этого кряжистого более взрослым и заслуживающим уважения. Она повернулась к Джеку: – А ты кто тогда получается? И где твой медальон?

Джек снова лишь пожал плечами.

– Еть, – вновь выругалась Сэм. – Да чтоб тебя…

А перед глазами так и стоял неодетый Джек – помнился его костяк гончей. Только не говорите, что он и впрямь псовый, а не кот… Как тогда гепарды и ирбис-Арано его терпят рядом с собой? И… Да… Она перевела взгляд на Вируса – этот тоже непонятно откуда прибился к кошачьим.

– Еть! – тихо выругался Джек. – Йаааа… Йаааа… Джжжж…

Сэм вздохнула и смирилась с его тайной – в конце концов, когда она его называла Арано, он до последнего отказывался так называться.

– Ты Джек – я помню, пока этого достаточно. – она сделала последнюю пометку на одежде кряжистого «Ливень». – Пора бы и стиркой заняться… А вам, парни, нужно мыться. – она подала им вынесенное из дома мыло. – Вперед! Будут вопросы – вам Птица покажет.

Нежить продолжала мяться с мылом и ботинками в руках, и Сэм чуть повысила голос:

– Вперед! Время не ждет – мыться! Строем! Пшлииии! Аррррррано, впереееееед!

И вздохнувшая единым обиженным охом толпа понеслась с холма вниз. Сэм улыбнулась:

– Вот так-то! Громче крикнешь – проще слушаются!

Джек понятливо хмыкнул.

Сэм собрала одежду и направилась к ванне, а потом опомнилась:

– Слушай, Джек, я как-то не уточнила – где им мыться. Они же поймут, что надо это делать в теплой реке, а не в ручье?

Джек рассмеялся – довольно и легко, указывая рукой на видневшееся вдалеке море.

– О нееет, не говори, что они рванули туда. Я надеялась, что они быстро вернутся и помогут со стиркой.

– Ха! – радостно заявил Джек. Кажется, он многое мог рассказать о привычке у парней увиливать от неприятной работы.

– То есть они вернутся ближе к ночи… – Сэм вздохнула. – Ну и орки с ними. Я сама справлюсь. Снежка я или как…

Справлялись они вдвоем с Джеком – он не остался в стороне, нося ведра с кипятком, помогая отстирывать грубую, тяжелую ткань, выжимая её вдвоем вместе с Сэм, а потом сам отправился на ручей – полоскать одежду в ледяной воде. В этом он настолько сильно отличался от Клода, что Сэм даже губу прикусила – ну почему такие парни, как Джек, всегда или заняты, или капитально мертвы?

Сэм направилась за ним. Присела рядом с Джеком на мостки и хотела помочь с полосканием, но Джек не позволил:

– Йааа нееее мееее… Не меееерррр… Ззззну! – все же выговорил он. И вопреки своим же словам замерз – у него в конце полоскания одежды даже губы посинели. Но к полосканию Джек Сэм так и не подпустил. Просто потом долго грелся у камина – на уважительном к огню расстоянии. Сэм даже горячий чай для Джека сделала – заварила сорванные тут же возле дома листья дикой малины. Мало ли, ей чихающая нежить в доме не нужна. Ночью… Ночью Сэм отправится в город за Эш. Так что Джеку лучше не болеть.

Парни, кстати, вернулись на закате – чистые, довольные и уже в высохшем белье. И босые. Ботинки они тащили в руках. Сэм в ужасе поняла, что, в отличие от Джека, эти справляться со шнурками не умели.

Выстиранная одежда, старательно развешанная Джеком на бельевых веревках, весело хлопала на ветру, роняя в сторону капли воды – одежда была еще безнадежно мокрая. Только парней это не остановило – они принялись разбирать штаны, путаясь и ожидая помощи Сэм – читать эта толпа не умела. Сэм помогла всем разобраться со штанами и вздохнула – сама же все затеяла:

– На шнуровку ботинок в очередь! Я, точно, Снежка… И мыть, и стирать, и кормить… Кстати, о кормить…

Она вздрогнула – Арано вернулся с очередной помывки не синюшным. И если подумать, что за изменением к лучшему у Джека стояли наны… То Сэм просто непроходимая дура! Джек мог заразиться нанами у неё в доме, когда пришел на помощь в начале лета. Он заразился и стал меняться. Заодно потом заразил свою стаю… И Сэм, получается, дура, не понимавшая очевидного! Нанам для работы нужна энергия. Нанам для работы нужна глюкоза, которой полным-полно в джеме и сгущенном молоке. Не даром жители Убежищ обожают сладкие сливки и молоко, тоже сладкое, – там легкодоступная глюкоза. А мозги, которыми вроде как питается нежить, сплошняком жиры. Нет, из липидов вроде тоже можно получать энергию, только это более энергозатратный путь, почти непреодолимый в данном случае для нежити.

Сэм тихо сказала:

– Джеееек, принеси, пожалуйста, семь банок сгущенки…

Тот вопросительно приподнял брови.

Сэм пояснила:

– Будем вас приводить в порядок, потому что я – дура. Я должна была понять – вам не хватает глюкозы для восстановления. Нанам нужна энергия для работы. Знаешь, я поняла, почему ты такой… Это мои наны виноваты. Это работа моих нанов. Тащи сгущенку! Будем вас оживлять.

Глядя в спину Джека, она задумалась – да, почему именно сейчас ожил Джек, стало понятно. Оставался один простой вопрос – как ему и его стае удалось сохранить