Ноги едва держат меня, что, можно сказать, само по себе похоже на чудо, но каждый шаг приносит мучительную боль. Замечаю, как Минотавр неуклюже пробирается по лабиринту в нескольких проходах от меня. Когда прохожу мимо, он поднимает взгляд и прищуривается. Я напрягаюсь, но он отворачивается и преодолевает последние несколько поворотов, которые отделяют его от центральной части лабиринта.

Останавливаюсь на стене напротив двери и спускаюсь вниз. В конце концов нога подкашивается, и я падаю.

– Ай.

– Впечатляюще.

Поднимаю голову и вижу Аталанту, стоящую надо мной с улыбкой на покрытом шрамами лице. В руке она держит ключ. Я отвечаю ей усталой улыбкой.

– Взаимно.

Она собирается что-то сказать, но вдруг закатывает глаза и падает на землю. Позади нее стоит Парис и качает головой.

– Бедняжка. Даже не заметила моего приближения.

Вздрагиваю. Тело реагирует прежде, чем осознаю, что Парис вырубил Аталанту. На миг что-то темное мелькает в его лице, и я вижу, что он оценивает, чего ему хочется больше: вырубить и меня тоже, пока я лежу, или сохранить имидж обаятельного плейбоя, каким его считает Олимп.

Он медленно качает головой и наклоняется забрать ключ из обмякшей руки Аталанты.

– По стенам ходишь? Знал, что ты не сможешь зайти так далеко, не жульничая. Ты забрала ключ у того, кто по-настоящему его заслуживает. Позор. – Парис отворачивается и идет к двери. Вставляет ключ, открывает ее и исчезает из вида.

Я смотрю ему вслед одно мгновение, второе, третье. Я не жульничала. Я решила задачу нетрадиционным способом, но оттого не становлюсь слабачкой. Как иронично, что он обвинил меня, будто я забрала ключ у того, кто его заслуживает… Мотаю головой. Черт возьми, снова позволяю ему морочить мне голову. Подползаю к Аталанте и переворачиваю ее на спину.

Ее дыхание размеренное, а темные глаза приоткрываются.

– Сукин сын.

От облегчения голова идет кругом. С ней все хорошо. Или еще будет.

– Прости. – Не могу остаться. Не могу рисковать тем, что меня постигнет та же участь, если кто-то решит воспользоваться методом Париса. – Прости, но должна идти.

Единственное, что имеет значение, – выйти через эту дверь и пройти второе испытание.

Встаю на ноги, придерживаясь за стену, и плетусь к двери. Со второй попытки вставляю ключ в замок и поворачиваю. Дверь беззвучно открывается, и я выхожу из лабиринта.

Крики толпы звучат громче? Не могу понять, но выпрямляю спину и стараюсь скрыть хромоту. Беллерофонт стоит возле двери с непроницаемым выражением лица. Они указывает на скамью, которой не было, когда началось испытание.

– Подожди здесь, пожалуйста.

Я киваю и сажусь на противоположный от Париса конец скамьи. Чувствую на себе его взгляд, но отказываюсь смотреть на него. Вместо этого концентрирую внимание на экранах, висящих над головой. На них показывают разных участников. Некоторые лежат на земле. Тесей остается в середине лабиринта, прислонившись к стене и обхватив руками колено. Не вижу ни Гектора, ни Минотавра.

Ахиллес тащит Патрокла, который выглядит ужасно, но – слава богам – жив.

С подскочившим к горлу сердцем наблюдаю за их неспешным прохождением лабиринта, стараясь не выдавать своих чувств. Прошло больше половины отведенного времени. Им нужно поторопиться, если они хотят пройти испытание. Крепко прижимаю ладони к бедрам, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. Оставит ли Ахиллес Патрокла? Справится ли кто-то из них?

Давайте. Вы сможете. Поспешите.

Глава 22

Ахиллес

– Оставь меня.

– Хватит это повторять, – ворчу я. – Мы выберемся вместе. Я уже обнаружил выход из лабиринта, так что запомнил обратный путь. Нужно только найти гребаный центр, забрать ключи и проваливать к чертям отсюда. – Я крепче обхватываю Патрокла за поясницу.

– Он сломал тебе ребра?

– Нет. – Он сильно опирается на меня, и не могу понять, то ли он врет, то ли Гектор так здорово его оглушил, что он не в себе. У него разбита губа, и не сомневаюсь, что лодыжка здорово покалечена. На скуле темнеет синяк, а разбитые вдребезги очки валялись на земле, когда я нашел их с Гектором.

Лучше не думать об этом.

Я сразу понял, что Патрокл проиграет. А потом Гектор нанес ему апперкот, от которого голова Патрокла резко запрокинулась назад, и он рухнул на землю, словно марионетка, которую отрезали от ниточек. После этого я перестал думать. Моей единственной целью было вырубить Гектора к чертям собачьим и защитить любимого мужчину. Плевать, что у Гектора есть свои причины быть здесь.

Он не хочет становиться Аресом. Лишь помогает проложить путь к титулу для своего засранца-брата и готов сразить Патрокла, чтобы этого добиться. Если бы Елена не была на стене и не смогла указать мне путь… Мне неприятно думать, что могло бы случиться.

– Да пошло оно на хрен.

Изображение на экранах сменяется, и толпа приходит в неистовство. Я смотрю наверх и вижу, как Парис выходит из лабиринта. Этот говнюк выглядит царственно в своей темно-синей экипировке. Похоже, он даже не вспотел. Ублюдок.

Следом за ним выходит Елена.

Она хромает и улыбается, но вижу, что она в ярости. Тщательно скрывает злость в своих янтарных глазах и, повернувшись, машет толпе. Отчасти надеялся, что она вылетит на этом испытании, чтобы всем нам было проще, но невольно испытываю вспышку неподдельной гордости. Она справилась и сделала это очень умно.

– Наша умница.

– Ахиллес. – Слова Патрокла звучат невнятно, но не могу понять отчего: из-за перенесенного удара по голове или разбитой губы. – Я тебя торможу. Осталось всего три ключа. Брось меня.

– Замолчи. – Тащу его за поворот, затем еще за один. Мы уже близко к центру лабиринта. Уверен в этом. Этот лабиринт не так уж сложен, если идти от входа к середине. И конечно, за следующим поворотом оказывается его центр. Там стоит странная, похожая на дерево металлическая конструкция, с ветвей которой свисают два ключа. – Осталось только два.

А еще там сидит Персей. Я видел их бой с Еленой. Она отвесила ему пинка под зад. Вернее, под колено. Он сидит, опершись на стену и закрыв глаза, от боли его кожа стала словно восковой. Колено сильно распухло и обрело мерзкий фиолетовый цвет. В лучшем случае она его вывихнула. В худшем размозжила что-то важное.

Умница.

С такой травмой он точно выбыл из турнира, даже если бы ему удалось достать ключ. И все же обхожу его подальше. Незачем искушать ублюдка напасть на нас. Я поднимаю взгляд. До конца испытания осталось тридцать