— Два преступления совершил он и одно чудо. — образ говорящей эти слова единственный имеет лицо.

Сама Лав стоит над мертвым телом в центре какого-то храма. Сотни людей вокруг ведьмы. Сотни теней, шепчущих и стенающих в страхе великом. Солнце меркнет. Густой, маслянисто-зеленый ливень падает на обреченные города, на обезлюдевшие поля и расколотые горы. От земли поднимается густой, грязный туман, похожий на постапокалиптическую песчаную бурю.

— Прекрасные картины рисовали нам лучи восходящего солнца… — мечтательно произносит знакомый, не почему-то неузнанный мной голос. — Они возвещали нам долгий день процветания. Но закат наступил на рассвете.

Фаланги и формации войск сходятся. Ревут чудовища, вспыхивают чары, но правит здесь сталь. Бесчисленные клинки, наконечники, доспехи и умбоны щитов, высекают искры, царапают, терзают друг друга в отчаянных попытках добраться до вражеской плоти.

— Монстр! — в отчаянии кричит какой-то мужчина, ползая на коленях. — Поверьте. Я ничего ей не сделал. Это было чудовище. Небо изменилось…

Небеса над каменным городом менялись и будто падали вниз, где у стен кипел бой. Или лучше сказать резня. Никаких порядков, манипул, фаланг — толпы людей и монстров бросались друг на друга как звери.

Я очнулся. Если такое понятие применимо к снам. Я стал собой вернувшись в сырой мрачный лес, но в голове кипящим котлом бурлили новые образы. Они смешивались и путались. Мне приходилось с большим трудом удерживать их в памяти. Несколько минут я просто пытался как-то переварить откусанный ломоть информации. Все это время Лав стояла рядом, положив ладонь мне на плечо, и приговаривала:

— Да, да… Так много… Запомни только самое яркое… А что забудешь — не важно. Вы вечно что-то забываете, но иначе не выжили бы.

— Что это было?.. — пробормотал я, даже во сне ощущая головную боль. — Какие-то бесконечные смерти, катастрофы… Это будущее?

— Это его запах. — усмехнулась ведьма. — Оттенок горького вкуса твоего и нашего будущего. Но каким оно станет на самом деле? Загадка.

— Два преступления совершил он и одно чудо… — вспомнил я. — Это твои слова. О чем они?

— Не знаю. Это несказанные слова. Может, они прозвучат через тысячи лет.

— Не думаю. — горячо возразил я. — Все в тех видениях казалось… Оно рядом. Связано и произойдет одно за другим.

— Стратег стал пророком? — усмехнулась она, заглядывая мне в лицо. — Познал тайны прорицаний? Зыбкую материю неслучившихся бедствий.

В чем-то она права. Просто эти видения отличное сжиженное топливо для моей итак жарко пылающей паранойи. Надо успокоиться. Но успокоиться я не успел.

— А свою смерть видел? — ласково поинтересовалась ведьма.

— Что?!

— Не заметил. Надо же… — усмехнулась она. — Некоторые люди так живут большими событиями и чужими судьбами, что забывают кто они на самом деле.

— Мясное желе?

Она рассмеялась. Скользнула вокруг меня как змея, изгибаясь в недоступных человеку плоскостях. Ее руки коснулись моего живота и груди. Прохладные нежные пальцы, способные выпотрошить меня за секунду. Хорошо, что это сон.

— Вы мягкие, хрупкие… Тонкая кожа, рыхлая плоть… Но великие пали, а вы еще здесь. Как интересно… Я видела твою смерть. Много твоих смертей. На поле боя и в одиночестве, и даже в моих объятиях.

— Ты?..

— Нет. Кажется, тебя убивала не я. — усмехнулась ведьма. — Но в таких смутных образах редко можно что-то утверждать однозначно…

— Прекрасно. — улыбнулся я, чувствуя как стягиваются ее объятия. — Как же я люблю свою новую жизнь!

— Как же я люблю свою… — прошептал я, уже просыпаясь от тягостного и бесконечного сна. Подремал часок называется. После такого отдыха приходится снова отдыхать. Головная боль прошла только спустя минут тридцать отлеживания с полным отсутствием интеллектуальной деятельности. Стало лучше. Этак я до медитаций докачусь. Но в чем-то даже благодарен головной боли. Если бы не она, то меня разорвала бы на куски паранойя.

“Все ее видения лишь вероятности”. — успокоил себя я.

Вон у меня там не одна, а целая куча смертей. Напрашиваются два вывода — либо я обрету возможность к воскрешению, чтобы меня убивали по десять раз на дню. Приятно, но маловероятно. Либо таки двум смертям не бывать. А значит приходы старой колдуньи лишь варианты развития событий. Однако мне не нравится общая тенденция всевозрастающего накала войн. Вон в Шадде уже чуть ли не богами друг в друга кидаются, здесь у нас вылезли как-то пророчества бесконечные… Как бы не оказалась права та тетя-волшебница. Ядерного оружия здесь пока нет, но может вместо красной кнопки где-то лежит красная магическая печать? Бахнут и начнется “Сталкер. Тень Колизея”. Уж очень в этих видения постоянно фигурируют какие-то масштабные катастрофы. Ладно. Если слишком забуриться головой в эти тонкие материи, то можно больно удариться о стенку своей палаты в психушке или куда тут особо буйных складируют? Поэтому стоп. У меня есть текущие дела и военный поход. Место, где нужны мои внимание и адекватность. Поэтому видения отложим. Запомним, возьмем на заметку, но свою книгу пророчеств, назло Велвеграм, выпускать пока не будем.

Удивительно, но прямо сейчас у меня не было каких-то важных дел. Ближе к вечеру будет совещание на тему развед. данных. Заканчивалось распределение трофеев. Армия готовилась к новому броску и был только один вопрос — куда. Сразу на столицу — Кринтор? Или на Итир, город, пограничный с федератами.

Тоже мощная крепость и сосредоточение ресурсов. Если оставить ее в тылу, то очень вероятно, что защитники откроют ворота Геору. Тогда только Либана останется связующим звеном моей армии с Империей. Помниться Робб Старк хотел одолеть папу-Ланнистера как раз заманив его глубоко на свою территорию. Я же сам иду в пасть к врагу… И другого пути у нас нет. В ожидании совещания занимался просмотром эльфийского БДСМ. Ну то есть наблюдал за тем как сэйфы допрашивали своих горных родственников. Пленных было четверо. Идеальное гендерное равенство. Особенно интересная трансляция шла из комнаты где Нергар занималась относительно молодой пленницей. Из одежды на ней были широкие длинные штаны и полоска белой ткани, во много оборотов обмотанная вокруг груди. Возникало некоторое желание подсказать Нергар от этой детали гардероба жертву избавить. Однако едва ли это хороший способ произвести впечатление на