Глава4,
Где подают невкусный кофе и избавляются от ненужных каталогов

Отмахнувшись от воспоминаний о Дэвиде Эссексе, Лиз проследовала за Топси в гостиную, откуда открывался вид на широко раскинувшиеся мокрые поля и болота в отдалении. В продолговатой светлой комнате было чисто, что сразу бросалось в глаза. На розоватом ковре остались следы от пылесоса. Едва уловимый запах полироли с розовой отдушкой тут же вызвал в памяти Лиз образ решительной фигуры в розовых резиновых перчатках – Паула, некогда уборщица в школе Святого Варнавы, а ныне домработница Топси.

Топси стояла у окна, глядя на запущенный сад.

–Он весь зарос,– вздохнула она.

Лиз окинула оценивающим взглядом неопрятные кусты и неподстриженную траву.

–А где садовник?

Топси пожала плечами.

–Гордон сказал, что все сделает. Оно, конечно, похвально, но когда? Он вечно торчит в своем проклятом гольф-клубе.– Она обернулась.– Ты его сегодня не видела?

–Я только приехала,– бодро ответила Лиз. Совсем как это было с матерью Дерека.

–Он наверняка в гольф-клубе,– повторила Топси, опустившись в явно любимое кресло напротив телевизора с плоским экраном.

Лиз последовала ее примеру. Теперь, когда она могла оглядеться в гостиной, плачевное состояние Топси бросалось в глаза. Повсюду остались следы ее беззаботной жизни с Гордоном: раскладывающееся кожаное кресло, гольф-трофеи, аляповатые снимки закатов, фотографии пары с многочисленных круизных кораблей и отельных террас. Теперь поверх накладывалась жизнь Топси-вдовы: россыпь журналов и писем на кофейном столике и диване, вязанье и клубки шерсти на креслах – в былые времена Топси ни за что не потерпела бы подобного хаоса. И в довершение всего по всей комнате, то тут, то там, были расставлены совершенно неподходящие безделушки – фарфоровые лебеди, искусственные цветы в радужных вазах, не менее трех будильников, отсчитывающих время на каминной полке,– словом, множество дешевых и уродливых предметов, которые прежняя Топси, недолго думая, пожертвовала бы на ближайшей школьной ярмарке.

–Время ланча, мама,– внезапно пропела Келли-Энн с притворной бодростью. «Бедная девочка, это же сплошные качели для нее»,– подумала Лиз. По всей видимости, все проблемы с телефоном были улажены: на полу в прихожей уже никто не лежал.

Топси резко встала.

–Правда? Не рановато ли?

–Нет, в самый раз,– терпеливо ответила Келли-Энн. Она держала в руках стакан воды и таблетницу – красивую пластиковую коробку с выдвижными отделениями, раскрашенными в цвета радуги. «Отличная идея для скрепок»,– подумала Лиз.

Но Топси не удостоила взглядом предложенные таблетки.

–А где другая игрушка?

Улыбнувшись вместо ответа, Келли-Энн потрясла таблетницей.

–Держи.– Она поставила воду на столик из розового дерева и смахнула капли розовым рукавом. Лиз отчаянно захотелось раздобыть подставку под стакан.

–Опять эти?– нахмурившись, Топси протянула руку за коробочкой.– Воскресенье…– произнесла она нерешительно.

–Мама, сегодня понедельник,– нежно, но не допуская возражений заявила Келли-Энн.

–Правда?– Топси с подозрением посмотрела на нее. В ее тоне чувствовался вызов.

–Да, дорогая.– Келли-Энн улыбнулась.– И это очень, очень важно, чтобы ты выпила именно понедельничные таблетки.

–Понедельничные?– В голосе Топси слышалось сомнение, но она осторожно отсчитала таблетки из прозрачного светло-желтого контейнера.– Это для сердца, это для мочевого пузыря, а это, очевидно, потому, что я схожу с ума.– Она громко цокнула.

–Если я не напоминаю, она забывает,– грустно пояснила Келли-Энн, обращаясь к Лиз.– Или принимает двойную дозу.

Топси проглотила последнюю таблетку и c недовольным видом уверенно протянула стакан дочери; Келли-Энн в ответ бросила на мать усталый взгляд.

–Вот и все, дорогая,– сказала она.

Лиз отвернулась, и ее взгляд зацепился за конверты с красной пометкой «срочно» на кофейном столике. «Бесплатный подарок!»– гласил один из них. «Эксклюзивные элегантные каминные часы, ограниченный выпуск – только для вас!»

«Вот откуда берутся все эти безделушки»,– нахмурившись, подумала Лиз.

–Мама,– вздохнула Келли-Энн,– я же просила не вскрывать их.

–Там есть хорошие вещи,– начала оправдываться Топси, будто ребенок, пойманный на шалости, и у Лиз внезапно возникло желание взять ее за руку. Келли-Энн, по-видимому, собиралась что-то ответить, но тут послышался ля-мажорный бой Миланского собора. Келли-Энн настороженно замерла.

–Надеюсь, это не тот ремонтник,– сказала она.

–Это, наверное, Тельма,– предположила Лиз, но Келли-Энн уже ушла, забрав с собой конверты.

–Прошу прощения за задержку.– Прежде чем сесть, Тельма отодвинула две кофты, журнал «Хеллоу» ивыпуск «Рипонского вестника».– Всему виной новая сигнализация в нашей лавке.

Она уже собиралась продолжить повествование о том, как три амбарных замка годами преданно служили своему делу – да и кому взбредет в голову ограбить магазин подержанных товаров?– однако новое руководство комиссии по делам благотворительных организаций потребовало оборудовать все подобные заведения системой безопасности, но для того, чтобы с ней управляться, нужна докторская степень, не меньше, да и по малейшему поводу она начинает пронзительно визжать. Но стоило Тельме бросить один-единственный взгляд на Топси, как стало ясно, что благодарных слушателей ей здесь не сыскать. Тельма села, поерзала и вытащила из-под себя нечто похожее на бархатную грелку кислотного цвета.

–Ух ты,– удивилась она,– как ярко.

–Это прислали по почте,– сказала Топси, украдкой взглянув на дверь.– Там есть хорошие вещи.– Она вытащила из-под стула еще один конверт, на этот раз сиреневый.